– Какую неустойку? – еле шевельнул он побелевшими губами.

– Такую! – гавкнули одновременно Вера с Игнатом. И далее говорил уже один Игнат: – Каждый договор имеет пункт о неустойке. Кто ее станет выплачивать?! А там двадцать процентов от сделки! Это… Это почти двести тысяч. У Веры нет таких денег.

– У меня тоже, – слабым голосом пожаловался Гена, ухватился за голову. – Неужели я подписал договор? Господи! Что же делать-то?

– Продавать, что же еще. Тем более уже покупатель нарисовался. С баблом, не пустой! Продавать, однозначно, – посоветовала Вера, дотянулась до его плеча, погладила. – Ко мне переедешь. Как и договаривались.

– Я не договаривался. Ты все врешь! – вдруг крикнул он громко, вскакивая на ноги. – Вы оба врете! Ничего я не подписывал!

– Ага… Помнишь ты. Пил четыре дня.

Игнат тоже встал. И встал как-то так, что выбежать из собственной кухни Гена бы не смог, не столкнувшись с ним. Но столкнуться с ним все равно что с каменной глыбой. Он вон нарочно мускулами играет, словно запугивает.

– И ничего я не пил. Врете вы. Экспертиза установила, что меня отравили.

– Все алкаши так говорят, – опасно тихим голосом возразил Игнат, шагнул к хозяину, сократив расстояние до минимума. – Что водка была плохая. Закуской отравился. Алкаш ты, Гена! Алкашом и сдохнешь! Принял уже, принял на грудь-то?

– Не твое дело. Убирайся! – Ему хотелось, чтобы голос звучал сильно, грубо, а вышел какой-то комариный писк. Попробуй, напугать им кого-то. – И я сейчас позвоню в эту самую риелторскую контору и скажу, что…

Резкий выброс правой руки Игната не позволил Гене закончить свою речь. Он захлебнулся последним словом, странно хрюкнул и упал у ног гостя.

– Вот так-то лучше, – произнес Игнат удовлетворенно. – Скажет он!

– Игнаша, что дальше?! Что дальше делать будем? Эта пьянь точно аннулирует сделку! И тогда что? Все напрасно, да? Столько усилий, и все напрасно?! – запричитала Вера и заплакала. – Я влезла в это дерьмо не для того, чтобы эта сволочь меня обломала. Игнаша, придумай же что-нибудь!

– Хватит ныть, Верка! – прикрикнул он на нее. – Все устрою. Сейчас мы его к тебе снесем. Там пара уколов – и он два дня проспит. А когда проснется, то хата уже будет продана. Деньги на счете. А мы с тобой далеко-далеко. Там, где никто и никогда не узнает, что мы с тобой придумали эту великолепную комбинацию.

– Мы с тобой придумали! Я все придумала-то, я! – сразу повеселела она. С хрустом потянулась, налила себе водки, залпом выпила, запоздало произнесла: – За удачу нашего предприятия, братец!

Игнат присел на корточках перед Геной, пощупал пульс, удовлетворенно улыбнулся.

– Жив? – спросила Вера равнодушно.

– А что ему сделается-то? Живучий, гад. Налей и мне тоже. – Он сел к столу, выпил, закусил, захихикал, глядя на отключившегося хозяина квартиры. – Вот скоро и еще одним бомжом будет больше. От одного я землю избавил. Второй ему на смену. Здрассте, пожалуйте!

– А пацан, пацан тебя не опознает, Игнаша? Тот, который тебе дорогу к бомжу указал?

– Ну и опознает, и что? Ну, зашел я к нему в будку, поговорил. И что дальше? Никто не видел, как я его отключил и в машину на сиденье кинул. Как в дачный поселок привез, никто не видел. Вернее, машину видели, а вот меня никто не узнает. В Генкиной кепке я был. Лица не видно на камере. А охранник был бухой, ни черта не смотрел. Да мать сказала, что уволили его по-тихому. За пьянку.

– Слышишь, Игнаша, а дед-то перепугался?

– С чего это ему пугаться? Он и пикнуть не успел, как я его пристрелил. Сам виноват. Утонул бы в болоте, скольким бы людям облегчение было.

– Да-а… – протянула Вера, с любовью глядя на брата. – Мы ведь как все разыграли, как по нотам, твою мать! Игра в заказнике за большие деньги. А они ему как раз понадобились. Свататься к его вон матери собрался. – Вера пнула ногой Геннадия, валяющегося на полу без сознания. – Бомж не должен был вернуться. И мать Генкина тоже не должна была вернуться. Это ведь я, я ее уговорила ехать искать Супрунова. Она и не собиралась. А нам-то с тобой ведь надо было, чтобы в квартире остался только один этот остолоп, так ведь?

– Ну да. С ней все хорошо получилось. Я их с подружкой легонько так подтолкнул с тропы, они и попадали в трясину. Кто же знал, что там этот академик поблизости отирается? И подружку свою спасет?

– Ну не спас же, Игнаша! – возразила высоким голосом Вера и зашлась смехом. – Все будто по заказу! Все, кроме этого бомжа. Пришлось тебе грех на душу взять, Игнаша, пришлось пристрелить его. Выхода ведь не было, правда же? Ведь правда, не было?

– Конечно. Он бы точно рассказал, кто его на игру пригласил. Менты не дураки. Сложили бы два плюс два. Ну, ничего, я это дело с Геной хорошо обставил. И ствол у него в хате нашли. И машина его везде засветилась. Мусор ты со следами лекарства выбросила, молодец. А то, что его отпустили, так недолго и снова закрыть. Не найдется подозреваемых, его снова вернут в камеру. У ментов это запросто.

– А он что-то про экспертизу болтал, Игнаша. – Язык у Веры слегка начал заплетаться. – Будто алкоголя в крови не нашли и все такое?

– И что! Пил. Пил наш Геночка да решил колес попробовать. Новость тоже в их мире алкашном! Все подчищено, сестренка. Все! Пацан меня тоже немного беспокоит, но… – Игнат поднял очередную рюмку с водкой. – Но когда менты спохватятся, мы с тобой с деньгами будем уже далеко. Так что очную ставку делать будет не с кем. Выпьем, Верунчик. Выпьем, закусим, да потащим этого козла к тебе. Пасть ему надо будет залепить, чтобы не заорал. И связать. Есть тут у него чем?

– Ой, найдем. Куда торопиться-то? – Она пьяно ухмыльнулась. – Давай уж допьем, тогда и потащим. Соседи его как раз на дачу умотают. Не спеши.

Они подняли стопки, чокнулись, потянули их ко рту, но выпить не успели. Замерли потрясенные.

Нет, нет, никакого грома среди ясного неба не случилось. За окном по-прежнему жарила середина лета. И на небе ни облачка. И никаких намеков на грозу. За окном все было тихо. В квартире. В квартире самой случилось их потрясение.

– Я согласен с вашей сестрой, гражданин Стасов. Спешить вам уже некуда!

Вот те самые слова, прозвучавшие от двери в кухню, что заставили потрясенно застыть Веру с Игнатом. Вот то, что заставило их онеметь.

– Капитан Бодряков, – представился мужчина, заходя на кухню и проверяя пульс у Геннадия, распластавшегося на полу. – К вашим услугам моя коллега – лейтенант Малахова. Понятые. А так же группа, которая сопроводит вас обоих в отдел для более детального допроса.

– Это не я! Это все он! Он! – заорала вдруг Вера не своим, истошным голосом и выплеснула водку прямо в глаза Игнату. – Он всех убил! Он виноват! Ему деньги нужны! Его родители лишили наследства! Ааааа… Он…

Игнат вытирал глаза, щурился и лишь качал головой.