— Вы заказ у Роберта на прослушивание разговоров размещали?

— Ты-то откуда знаешь? Роберт протрепался?

— Узнал случайно.

— Стандартная проверка. Шефу что-то надо было пробить. А почему ты спрашиваешь?

— Георгий, вы понимаете, что это мой телефон?

— Ой, а ведь действительно.

— А сколько там еще было телефонов? Продиктуйте, пожалуйста.

Как ни странно, дядя Жора согласился. Три номера мне ни о чем не говорили. Четвертый принадлежал Юле.

— А он знает, где вы заказ на прослушку размещали?

— Нет.

— Просто мы с вами можем и Роберта в неприятности втянуть. Георгий, нам надо встретиться. Я слышал, вы на дачу поехали.

— Да, у моей жены дача подмосковная, там трубу прорвало, выезжаем обратно. С грузом кабачков и прочего подножного корма.

— А где дача?

— Под Подольском.

— Давайте в пять на Дербеневской набережной, там кафешка в технопарке, а телефон этот я отрублю от греха подальше.

Я постарался назначить встречу в месте, где посторонних ушей быть не могло. После четырех, когда заканчивалось обеденное время, кафе пустело, и только оптимизм директора не давал его сотрудникам уходить. Кроме того, в этом технопарке сидела одна компашка, торгующая всякими прикольными гаджетами. Вроде игрушки, а подслушивающие устройства из них получались — любо-дорого. В смысле недорого, в отличие от профессиональной техники. Появилось ощущение, что если разговор с дядей Жорой пройдет нормально, то стоит прицениться.

Я выключил телефон.

— Юля, нам с тобой надо собираться.

Набрал Свете.

— Света, привет! Найди Роберта. Я оставил ему сообщение. И еще: хочешь заработать немного денег? Я надеюсь, Роберт будет не против.

— А что надо сделать?

— Срочно отвезти одну красивую девушку в Калужскую область.

— Согласна.

— Отлично. Подъезжай ко мне через пару часов. Помнишь, Света, где я живу?

— Помню.

Однажды, во время одного из эпизодов возобновления романа, Роберт со Светой жили у меня несколько дней. Я тогда умотал в какую-то дальнюю командировку.

— Так, Юля, едем ко мне.

— Зачем?

— Повязку на синяке менять будем, черт тебя возьми! Давно я твоих голых ног не видел.

Кстати, чистая правда, давно, два часа. Начинаю переживать.

— Юля, — сказал я, открывая дверь, — проходи, раздевайся.

— В смысле?

— В смысле — снимай свое роскошное пальто, проходи, вот ванная. Давай включим в гостиной камин, нагреется быстро. Принимай душ, держи полотенце, накладывай себе мазь и всячески приводи себя в порядок. Я скоро вернусь.

— По пути нам стоило купить зубную щетку. Твою не возьму. Или от поклонниц остались? Ими я тем более пользоваться не собираюсь. И шампунь странный какой-то.

— Юля, это шампунь для фокстерьеров, на этикетку посмотри. Он не для людей!

Я немножко приврал. Однажды им по рассеянности воспользовался гостивший у меня Сашенька Высоцкий. Получилось пушисто. Съемочная группа телевикторины «Своя игра» долго хвалила его за удачно найденный имидж. Очень переживали, когда он отказался его поддерживать. Лично я понимаю почему. Стоит этот шампунь раз в пять дороже человеческого.

— Вот тебе одноразовая щетка, гель для душа, шампунь. Все одноразовое. Из «Мариотта», кстати. Плохая привычка — из отелей с собой прихватывать то, что входит в стоимость номера. А то потом сидишь где-нибудь в райцентре Тамбовской области и грустно смотришь на мятый пакетик с шампунем, который без пилы и топора еще и вскрыть невозможно. А тут — из «Мариотта».

— Экий ты Плюшкин.

— Ага-ага, слово такое есть — «мшелоимство» — собирание всякой, вообще говоря, бесполезной, а в данном случае — всячины. Слово по мою душу. А это барахло отныне твое, включая повязку на глаза, чтобы лучше спать.

— Ты думаешь, мы с тобой сейчас в прятки будем играть?

— Я с удовольствием.

— И не мечтай.

— Эх, почему я совсем не удивлен? Отдыхай, часа через три вернусь.

Вернулся я через два. Благодаря моему другу Антоше Володину один деликатный вопрос удалось решить быстро. Я загнал в ворота его автоломбарда свой старый добрый «Хендэ», который пробегал подо мной уже лет шесть.

— Не печалься, темно-зеленый бегемотик, я обязательно за тобой вернусь, — я похлопал автомобиль по рулю. И понял, что новый джип — большая игрушка, а «Хендэ» — верный друг.

— Давай-давай, возвращайся, а лучше не возвращайся, — сказал Антоша. — «Хендэ Тусан» — лучшее, что они сделали. Надежная, неприхотливая и служит века. И запчасти недорогие. Для города самое оно. На бордюр не залезает, если не считать ее внедорожником.

— Я и не считаю. Зато на нашу дачу проезжаю неплохо.

— Да, помню я твою дачу, — сказал Антоша. — Ужас, и как ты туда пробираешься?

— Хорошо пробираюсь, на нем. Так что береги, через неделю заберу.

Антоша отсчитал заемные деньги. По дороге домой я успел заехать в знакомую турфирму и положить в конверт две путевки в Турцию. И забежать к родителям. Следовало как-то обеспечить их безопасность. А рассказ о том, что случилось на самом деле, занял бы дня два, с перерывами на ахи-охи, лишние вопросы и сердечные приступы. Они вообще до сих пор считали, что я ушел из компании, потому что продажи шли плохо.

— У меня тут большое счастье случилось…

— У тебя счастье? Что-то не ожидали, в последние месяцы мы ходим облезшие неровно, — сказал папа.

— Я компанию «Осьминог-тур» консультировал.

— Честно говоря, не помним. Ведь ты нам о своих делах не рассказываешь, — вздохнула мама.

Я тоже не помнил. Компанию «Осьминог» я выдумал только что.

— Они мне пару штук баксов остались должны.

— Саша, как ты разговариваешь? Какие баксы?

— Извини, мама, две тысячи долларов.

Любое отступление от строгого литературного языка моя мама считала преступлением. Я не удивлюсь, если вечерами она выходит в интернет под псевдонимом и начинает ругать сеть за ошибки. Впрочем, я ее никогда не слушал, зря, наверное, и пошел по другому пути. Пишу грамотно, но запятые расставляю как попало.

— Денег у них не нашлось, зато нашлись две путевки в Турцию. Купаться уже, наверное, нельзя, но гулять тепло, градусов восемнадцать, бассейн крытый, подогреваемый. Проблема в том, что путевки горящие, вылетать надо сегодня вечером.

— Сегодня вечером? Как? Мы не собраны. А Даррелл?