Вы что думаете, они будут спокойно смотреть, как по улицам коза бегает?

– Угомонись, – посоветовал портрет. – Никто и не заметит ничего. Ульяна так обморочить может, что честному народу покажется, будто это не коза бежит, а ветер мусор гонит. Так что будет она теперь до скончания века на Ульяну работать – белену топтать, беленное масло выжимать.

– Что? – не поверил ушам Васька. – Какое еще масло? Зачем?!

– От натирания беленным маслом ведьма может летать по воздуху, – сообщила Марфа Ибрагимовна. – А выдавить его из белены может только коза, да не простая, а превращенная ведьмой и василиском.

– Василиском?! – повторил Васька, у которого перед глазами вмиг возник ужасный-преужасный змей из «Гарри Поттера». – Что-то я там никакого василиска не видел…

– Как не видел? – хмыкнул портрет. – Да ты на него только что смотрел, и не в первый раз. Котишка-то наш, который тобой скинулся, – он, по-твоему, кто? Чистый василиск и есть.

– Кот-мальчик – это василиск?! – воскликнул Васька. И на миг онемел: вспомнил, как ведьма Ульяна ему насмешливо сказала: «Ты Васька, и он котом Васькой был! Думаю, уж достаточно долго!»

Вот что она имела в виду: что кот-мальчик – василиск, который в кота просто превратился. И уже достаточно давно. Привыкал быть котом, наверное… Василий, Васька, василиск… какое жуткое совпадение имен! Не иначе, в нем тоже какое-то колдовство кроется. Может быть, если бы Ваську Тимофеева звали, к примеру, Дима или Коля, ничего бы у ведьмы не получилось!

Хотя, с другой стороны, кто их, ведьм, знает!

– Василиск, ну надо же… – растерянно пробормотал Васька. – А я думал, василиск должен быть огроменным змеем!

– Совсем даже не обязательно, – возразила Марфа Ибрагимовна. – Вот послушай-ка, я тебе расскажу, кто это такой – подлинный василиск. Раз в сто лет петух снесет яйцо; называется оно спорышок. На первый взгляд, это так себе – пустая скорлупа, к тому же мягкая, пальцем продавить можно. Однако для знающего человека – настоящее сокровище! Если молодая ведьма проносит спорышок шесть недель под мышкой, он вывернется наизнанку и оттуда появится василиск – оборотень, в котором живет все ведьмино зло. Он считает ведьму своей мачехой и повелительницей. Все, что она прикажет, василиск исполняет, любой образ, который ей угоден, принимает.

– А как его победить? – жадно спросил Васька. – Волшебным мечом?

– Конечно, – сказала Марфа Ибрагимовна. – Некоторые из василисков имеют тело змеиное или даже драконье, а голову – петушиную. От взгляда этого существа люди умирают на месте! Против них только волшебный меч и поможет. А тот василиск, которого Ульяна вывела, – он попроще. Чтоб его одолеть, надобно, чтобы он обратно в свое яйцо вернулся. В этот самый спорышок. Ну, тут нужно на него быстренько наступить да и раздавить. И все! Кончено дело!

– Так просто? – изумился Васька.

– Просто? – расхохотался портрет. – Да ты сначала заставь его обратно в спорышок вернуться! Это он только по своей воле сделает, ни по чьей другой!

– И все же я не пойму, зачем Ульяна к нам этого василиска отправила, – задумчиво проговорил Васька.

Портрет молчал.

– Марфа Ибрагимовна! – осторожно позвал Васька. – Вы спите?

– Не сплю, – буркнул старушечий голос.

– А почему ничего не отвечаете?

– Не хочу.

– Понятно, – вздохнул Васька. – Вы с Ульяной заодно. Недаром она говорила, что ваш портрет должен мою семью погубить…

– Вранье! – возразила Марфа Ибрагимовна с такой пылкостью, что портрет даже покачнулся на гвозде. – Погубитель семьи твоей – василиск, которого Ульяна к вам в дом заслала.

– Но почему?! – отчаянно вскричал Васька. – Чем мы ее обидели?

– Вы – ничем, – ответил портрет. – За другого платить станете.

– За кого? Что он ей сделал? – снова и снова спрашивал Васька, но бесполезно: Марфа Ибрагимовна молчала, а портрет даже уголком рта не пошевелил.

* * *

– Петр Васильевич, вы идете с нами в кафе?

Тимофеев-старший с трудом покачал тяжелой, словно каменной головой.

Наконец-то! Наконец-то настало время обеденного перерыва! Сейчас все сотрудники уйдут – кроме него. Он воспользуется этим часом, чтобы наконец уснуть! Хоть немного отдохнуть после бессонной ночи и мучительного дня, когда он шагу не мог ступить, чтобы ему не почудилось чавканье могильной земли под ногами. Даже в машине, нажимая на педали, он словно бы слышал этот звук! И в офисе боялся лишний раз отклеиться от стула, и то трясся, вспоминая ужасный сон, то клевал носом.

Спать хотелось нечеловечески! Тимофеев с нетерпением ждал обеденного перерыва, уверяя себя, что стоит ему выспаться – и отвратительный морок ночи рассеется. И наконец хлопнула дверь в последний раз. Он уронил голову на стол, улыбнулся от счастья, что сейчас заснет, и закрыл глаза…

И немедленно перед ним сгустилась ночь, едва рассеиваемая блеклым лунным светом, и возникло то же самое холмистое, утыканное сломанными деревьями поле, которое было вовсе не полем, а кладбищем. Кладбищем с могильными крестами!

И снова ноги Тимофеева утопали в сырой могильной земле, но на сей раз он погрузился глубже – по колени.

Ночной ветер прошумел над ним, взъерошив волосы.

От этого летучего прикосновения по спине прошла такая дрожь, что Тимофеев пошатнулся и чуть не упал.

Легкий ехидный хохоток пронесся над ним вместе с очередным порывом ветра, и теперь Тимофеев ощутил не просто движение холодного воздуха, а прикосновение чьих-то ледяных, леденящих пальцев.

– Эй, Петр! – раздался голос, полный такой ненависти, что Тимофееву стало страшно. Чем он мог вызвать такую злобу, такую ненависть, чем он ее заслужил?!

Внезапно буквы на перекладине того креста, против которого он стоял, вспыхнули красным пламенем, высветив имя: ПЁТРЪ. А потом и фамилию: ТИМОФЕЕВЪ.

Да-да, именно так, с твердыми знаками, как писали в старину!

Это были его имя и фамилия. А крест?! Тоже его? И его могила?!

Потом свечение букв померкло, крест покачнулся, накренился еще сильней – и наконец рухнул, разбрызгав могильную грязь. Одна капелька этой грязи попала на лицо Тимофееву, и он ощутил боль как от ожога.

Принялся лихорадочно тереть лицо… и вдруг обнаружил себя сидящим за собственным столом в собственном офисе.

Сон! Опять этот безумный сон!

В голове стучало, звенело на разные голоса, и Тимофеев не сразу понял, что это разрывается его мобильник. На экране высветилась фотография жены, он нажал на кнопку ответа и прохрипел, отчаянно желая услышать ее спокойный голос, который немедленно развеет все его кошмары:

– Алло! Алло!

– Эй, Петр! – раздалось в ответ насмешливое. – Жди. Скоро я тебя опять туда отведу. А когда он из могилы выйдет, ты вместо него туда сойдешь!

Трубка выпала из рук Тимофеева и свалилась под стол. Он машинально нагнулся поднять