Известие об установках климат-контроля не впечатлило Канцлера, он лишь сказал:

– Чудесно. Что с генератором? Преобразователями?

– Все есть, кроме генератора, – встрял в разговор Пригоршня. – Когда вы отправите нас назад?

– Подожди, – я положил руку ему на плечо. – Гости хотят переговорить с вами. Думаю, запустить установки климат-контроля в ваших общих интересах.

– Замечательно, – ответил Канцлер холодно. – Мы обязательно этим займемся, но у нас осталось мало времени, а ледник надвигается. Так что сначала ты добудешь генератор, а потом мы вместе все обсудим.

Пригоршня возмутился:

– Но это дело получаса. Почему бы не поговорить сейчас?

Канцлер нам не поверил. Нет, я не читал его мысли – слишком большое расстояние для «миелофона», – он просто ничего не хотел слушать и слышать и всячески это демонстрировал. Но почему? Если не остановить ледник, рано или поздно все погибнут, я подчеркнул еще раз:

– Наступает не просто ледник. Грядет ледниковый период, и продлится он сотни лет. Никто не спасется, вам нечего будет есть.

– Ждите связных.

Канцлер отключился, и я почти физически ощутил, как вокруг шеи затягивается петля. А так старался, живописал ему долгое лето – не проняло. Или он действительно решил заняться установками климат-контроля позже? Но скорее что-то ускользало от моего понимания. Черт! Поговорить бы с ним с глазу на глаз, узнать, что творится в голове и почему он всеми силами пытается навредить собственному народу.

Искра кусала губу, Май сосредоточенно молчал, скрестив руки на груди. Телепаты смирились и готовились к смерти.

– Пойдут на переработку, –думал командир заставы . – А если они правы, и можно сделать так, чтобы лето длилось долго? Почему Канцлер не желает хотя бы проверить, вдруг нечисть не врет? Они вполне разумны, и не пытаются нас убить. Зима продлится сотни лет… Нет, наверное, нечисть промыла мозги людям, чтобы подобраться к Канцлеру и поработить его. Эти существа лишены совести и милосердия.

Посеять зерна сомнений в головы простых горожан мне все-таки удалось, но мысль об этом не грела.

Телепаты подсказали, что нужно шантажировать Канцлера: без меня горожане погибнут в нашем мире, только я смогу добыть генератор…

Додумать не успел: дверь распахнулась, и в помещение ворвались люди в шлемах наподобие того, что был у Робокопа, синих рубахах и брюках, вооруженные гаусс-ружьями. Я поднял руки и попытался прочесть их мысли, но натолкнулся на стену: у них была ментальная защита. Неужели нас пришли арестовывать?

Май выступил вперед и заслонил Искру. Телепаты вросли в ящик, на котором сидели, командир заставы прижался к стенке и побледнел. Пригоршня вскочил и выдал:

– Сволочи, мы шкурой рисковали, спасали вас, а вы нас – стрелять?! Мы вам лето хотим сделать, а вы…

– Не двигайтесь, не совершайте резких действий, – предупредил стоящий справа солдат.

Телепаты попытались взять бойцов под контроль, но у них ничего не получилось. Значит, у местных полно артефактов, защищающих от пси-воздействия, но ни деревенские, ни, скорее всего, простые горожане о них не знают. Два «синих» утащили наши рюкзаки в коридор.

Обыскивать нас не стали.

Даже если бы мы не сдали оружие, напасть на «синих» – не выход. Во-первых, их человек двадцать, и нас, скорее всего, прикончат. Во-вторых, как ни крути – мы им нужны, без нас они Картографа и Болотного Доктора не найдут, потому смерть нам не грозит. Пока не грозит.

Тем временем командир передал наше оружие солдатам и удалился. Опять слово взяла Искра, говорила она несколько патетично, как на мой взгляд, но зато снова очень эмоционально:

– Эта нечисть – разумна, они пришли нам помочь… ну как вы не понимаете?

– Извините, но мы склонны сомневаться в вашей дееспособности и сохранности психики, – голос солдата искажался шлемом и звучал будто из тоннеля.

Вот оно что. Они думают, что телепаты поработили нас. Как же их переубедить?

– Давайте уже, прикончите нас! – распалялся Пригоршня. – Чего мы ждем?

– Вы хотели диалог, вы его получите. Присядьте.

Неужели Канцлер соблаговолит снизойти? Я сел рядом с Пригоршней, Май обнял Искру. Жаль, что не удалось донести истину простым людям, лишь некоторые защитники заставы нам поверили. Даже если в перспективе народ поймет, что мы были правы, нам это не поможет.

Ожидание длилось минут пятнадцать. Это время окончательно деморализовало моих союзников. Мне же думалось, что готовится что-то похуже расправы, но «хуже» при желании можно обернуть себе на пользу, время у нас есть.

Наконец дверь открылась, «синие» расступились, и в рубку вошел Канцлер. Он казался деловитым и собранным, а лицо его ничего не выражало. Окинув нас безразличным взглядом, он пожевал губами, помедлил, раздумывая, и наконец, заговорил:

– Я не желаю вам зла. Именно поэтому вас не стали обыскивать – так мы заложим основу будущей дружбы. Но для полного доверия нет оснований. Установки климат-контроля нам помогли бы, но я сомневаюсь в их существовании – раз, второе – ледник наступает, скорость его движения увеличилась, что вы заметили по перемене погоды, и городу осталось недолго. По нашим подсчетам – три дня. Потом поднять его в воздух будет сложно.

– Мы доставим вам генератор, – пообещал я. – В моем мире точно есть еще один генератор – у Картографа.

Канцлер задумчиво посмотрел на меня. Снова помолчал.

– Повторюсь: у меня нет причин вам верить. От вас же я узнал, что люди вашего мира агрессивны, эгоистичны и воюют друг с другом. Нет гарантии, что вы вернетесь. Что касается Картографа… Полагаю, он сбежал из гибнущего мира, так откуда уверенность, что теперь согласится нам помочь?

Надо было как-то убедить его. Хотя я склонялся к мнению, что Канцлер все давно продумал. Он продолжал:

– Поэтому ты, – он указал на Пригоршню. – Останешься здесь. Остальные – тоже. Если генератор окажется у нас, вас освободят. Нечисть – в том числе. Первый этап операции вы выполнили: с помощью преобразователя можно попасть в ваш мир. Но остался второй этап, главный – генератор, чтобы Небесный город продолжал парить и обогревать жителей. А ты, Андрей, с отрядом моих людей отправишься в родной мир на поиски Картографа, найдешь его и вернешься сюда.

Интересно, почему Канцлер сразу не сказал, что Картограф дезертировал? Или я ошибаюсь, и все гораздо сложнее?

Никита от возмущения аж покраснел, вскочил – все стволы нацелились на него.

– Меня берут в заложники, я правильно понимаю?!

– Если нравится, называй это так.

– У нас не договариваются с террористами! Их отстреливают, как собак… Да вы…

– Когда у нас есть преобразователи, мы сами в состоянии проникнуть в ваш мир, но все-таки я не теряю веру, что нам удастся понять друг друга. И ты, Андрей, ориентируешься на своей родине, а значит, сделаешь все быстро и к обоюдному удовольствию. Понимаю ваш гнев, но и вы поймите меня.