мне спиной и приподняла юбку. Высоко так приподняла. Грузчики и приказчики угодливо заржали.

— Молодец, госпожа Марен! Так и надо, хозяйка! Как надо отбрила, ишь, зенки лупит!

— Вот тебе, грузы возить! — Марен пихнула мне в лицо кукиш. — А вот тебе учителя! — второй кукиш.

Я не то, чтобы возмутился или оскорбился. Хотя, немножко, все-таки да. Я лишь пожалел, что не поднял в городе репутации до «приветливости». Но, возможно, все поправимо.

Я вызвал на панель «Приворот» и повесил его на Марен. Если она сейчас воспылает ко мне страстью, это конечно, создаст определенные сложности, но ведь Марен не тупой еж и не станет повисать на моей ноге? Человеческие женщины когда влюблены, вроде бы, иначе себя ведут.

Марен замерла, свесила на бок голову и словно задумалась, став удивительно похожей на двуногую корову — только пучка сена изо рта не хватало. Секунд через десять по ее телу прошла судорога.

— Ах ты погань! Гонзик, кликай стражу! Бобеш, Цветан — хватайте его! Околдовать меня вздумал! Меня, которая светлой Амалее обет чистого вдовства принесла! Ах ты, дрянь такая!

Грузчики держали меня, а Марен награждала щедрыми, от души, оплеухами.

Подоспевший отряд портовой стражи избавил меня от этой экзекуции — на меня упали веревки, которые змеей окутали руки и ноги.

— Я, сержант стражи Развила Франта Годич, свидетельствую, что почтенная горожанка Марен Синь была атакована вредоносным заклятьем Нимиса Динкана, покушавшегося на ее честь и имущество.

— Я на имущество не покушался! И на честь тоже!

— Я арестовываю Нимиса Динкана и предаю его в руки суда беспристрастного и справедливого!

— Так ему и надо!

Стражник достал из-под кожаного панциря жезл с печатью на рукоятке и не очень сильно ударил меня по лбу.

«До начала судебного заседания осталось 59 минут 59 секунд. В случае быстрого набора присяжных сроки ожидания слушания могут быть сокращены. Приятной вам игры!»

Что за издевательская приписка в конце! Да что я такого сделал? За что? Выпустите меня из этой темноты, мерзавцы!

Темнота не рассеивалась, я висел в ней, не имея возможности ничего сделать. Разве что посмотреть на свои параметры.

Имя

Нимис Динкан

Раса Беловодец

Класс Лесная Ведьма

Уровень 20

До следующего уровня 6900 очков

Жизнь 94

Параметры

Альпинизм 1

Бег 4

Броня 14

Взлом замков 5

Внимательность 3

Выносливость 5

Дух 1

Интеллект 2

Ловкость 7

Любопытство 1

Милосердие 1

Мудрость 1

Наблюдательность 5 (2+3)

Настойчивость 1

Плавание 5

Привлекательность 5 (0+5)

Регенерация 1

Скорость 4 (3+1)

Сопротивление воде 2(0+2)

Сопротивление воздуху 2(0+2)

Сопротивление земле 2(0+2)

Сопротивление крови 2(0+2)

Сопротивление огню 2(0+2)

Сопротивление природе 2(0+2)

Сопротивление свету 2(0+2)

Сопротивление смерти 2(0+2)

Сопротивление страху 4 (2+2)

Сопротивление тьме 2(0+2)

Сопротивление хаосу 2(0+2)

Сопротивление холоду 2(0+2)

Стойкость 3

Терпеливость 3

Хитрость 2

Удача 2

Навыки

Боевые

Сглаз

Приворот

Упрямство

Настырность

Узелки (способности «Узелок простой березовый». «Узелок одинарный ольховый» «Узелок плетеный рябинный» «Узелок скрытый лещинный»)

Небоевые

Кулинария 7

Рыбалка 29 (27+2) (способности «Ловля на червя». «Разделка рыбы», «Ловля на тесто» «Ловля на живца». «Изготовление наживки из рыбы»)

Травничество 7

Мореходство 7

Текущий статус — арестант

Глава 25

Суд, располагался в мрачном помещении черного кирпича, с коваными решетками на окнах, я материализовался там в цепях между двумя стражниками. К чему были цепи — я не понял, возможно, дань традиции: все мои панели были отмечены серым цветом неактивности. Выше всех в зале сидел судья — непись в черной мантии и с длинными кудрями парика, чуть съехавшего набок. Перед ним — на более низких креслах — расположились трое присяжных. Двое — игроки: нагловатого вида парень и девица с каменным равнодушным лицом. Один — непись, единственный из присяжных, кто был в строгом костюме.

Все четверо мне сразу очень не понравились. Даже не знаю, кто больше — брюзгливый судья, смотрящий на меня, как на противное насекомое, пожалуй, был хуже всех.

Перед помостом, на котором возвышалась эта четверка, стоял небольшой суетливый человечек, перебирающий стопку бумаг на весу, и одновременно угодливо кланяющийся всем судейским.

«… и означенный Нимис Динкан попытался наложить на вдову Синь заклятие «приворот», отнесенное к злодейским актам решением суда города Аммеля от семь тысяч восемьсот десятого года. Оное заклятие лишает подданного Империи свободной воли, что является покушением на гражданские права согласно эдикту…

…одновременно оное заклятие является покушением на нравственность особы женского пола, что, согласно постановлению Высшего Собора… «

— Да все ясно, — сказал наглый парень, когда человечек заткнулся. — Виновен, конечно. Влепить по минимуму.

— Согласна, — подтвердила девица.

— Не оспаривая общего вердикта о виновности подсудимого, хочу внести замечание, что минимальное наказание в данном случае не послужит исправлению виновного, который покусился на честь почтенной женщины. Штраф и арест? Когда это останавливало насильников, пусть даже начинающих? Я настаиваю на телесном наказании и позорном столбе.

— Да пофиг, — сказал парень.

Девица пожала плечами

— На усмотрение судьи.

Я попытался заговорить — и не смог. Кажется, на меня было наложено какое-то заклинание, принуждающее хранить тишину.

Судья откашлялся, стукнул молоточком и скороговоркой зачел приговор.

«…на основании чего указанный Нимис Динкан приговаривается к десятиминутному выставлению у позорного столба в арестантском дворе, после чего там же он будет подвергнут порке плетьми в количестве тридцати плетей и дальнейшему заключению в арестантской сроком на четыре часа. Кроме того со счета подсудимого в банке Развила будут сняты десять золотых в пользу пострадавшей и тридцать золотых в уплату судебных издержек. Ежели на счете подсудимого не окажется требуемых средств, он будет привлечен к принудительным работам на срок, необходимый для уплаты данной суммы». А теперь — следующее дело…"

На меня напало странное оцепенение и безразличие. Я как будто со стороны смотрел, как стражники ведут меня по коридорам, как я сижу, прикованный к кольцу у двери, тупо следя за стараниями какого-то жука сдвинуть комок земли, в который он уперся головой, но, ни в какую не желая обходить преграду, сучил ножками.

Меня вывели на мощенный булыжниками двор — там стояли люди. Много людей. С некоторыми из них я ежедневно здоровался, покупал у них горячие бублики и яблоки, расспрашивал о здоровье. Другие были незнакомыми — но такими же веселыми и оживленными.

Я смотрел, как в меня летели огрызки, рыбные скелеты, яйца и сгнившие сливы. Брошенный старый ботинок подбил мне глаз и стражник погрозил пальцем бросавшему.

Потом меня стали бить. Это было больно, но мне было все равно.