груди, берет с помпоном. Он закрутил швартовочный канат вокруг тумбы, вызвал на причал тележку с серым тихим осликом и принялся с натугой выгружать из лодки ящики, выставляя их на край причала.

— Помочь? — спросил я, придерживая один ящик, который чуть было не плюхнулся в воду.

— Поднимешь? Пожадничал я с этими ящиками — нужно было сорок килограммов оставлять, а я решил, что шестьдесят уже можно, но сил еле-еле хватает.

— Эм, — сказал я. — Не подниму. У меня еще рыбы полный инвентарь

— Инвентарь же вес режет.

— Не настолько уж и режет.

— Причем смешно, в реале я бы эти ящики одной рукой кидал…

Я промолчал. После того, как ящики были загружены в тележку, а лодка с названием «Лара» — отозвана, я получил предложение хлебнуть винца. Кружка есть? Вот и правильно, как без кружки. Тельняшка? Обычный морской костюм, плюс 2 к мореходству. Эта красотка десятки требует.

— Всего десятки?

— Да, это же обычная грузовая шлюпка, немного улучшенная. А ты — тоже мореход?

— Немного. В основном — рыбак.

— Ну так любой рыбак должен быть и мореходом, нет? Прозит за морское братство! А грузоперевозки у тебя взяты? Впрочем, четырнадцатый уровень, вижу, можешь не отвечать. На двадцатом возьми грузы. Связка получится идеальная. Ходишь к Соде и в Заповедник — возишь грузы по договору, качаешь одновременно и мореходку, и грузоперевозки. По пути ловишь рыбу — бинго! Идти вдоль берега, пиратов тут нет, кракенов всяких тоже — перфектно! Я, может, тоже рыбалку бы взял, да она уж больно малоприбыльная.

— Как управлять лодкой и одновременно ловить рыбу?

— А кристаллы пути на что? Ты вообще не знаешь, что это такое? Ну, ты даешь! Ой-ой, так нельзя! Кристалл вставляешь в мачту лодки, и она идет все время прямо-прямо. Нужно свернуть, тогда, конечно, идешь к румпелю. А вот караваном… караваном с кристаллом одним не походишь, группа нужна или команду нанимать. Но какие нам караваны пока еще, да? До Соды — три часа, до Заповедника — четыре, одного кристалла на пару недель хватает, он и нагреться не успевает.

— А что возить надо?

— Из заповедника — лес, там лагерь дровосеков, дубы рубят корабельные — основной экспорт Развила.

— Какой же это заповедник, если там дровосеки?

— Вот такое варварство, — кивнул Ги. — Но тут деревья быстро растут, даже дубы.

— А Сода что такое?

— Содовое озеро на юге. Там болота вокруг и подземелье с этими водяными славянскими духами, кирикиками…

— Кикиморами?

— Наверное, кикиморами, ты прав. Такие неприятные женские особы в водорослях и пиявках. Кусаются очень больно. А с другой стороны озера — большой лагерь. И люди с Земли, и местные жители там соду добывают, очень весело. Вечером много пьют и смеются. Ты приезжаешь, немножечко с ними пьешь, заключаешь контракт и возишь сюда соду на склады. Потом большими кораблями и караванами ее увезут далеко-далеко…

— А зачем сода нужна? Я знаю, ее в тесто кладут.

— Я не знаю, я не химик, и у меня нет минералогии. Я соду не добываю. Но, мне кажется, она очень нужна, чтобы делать стекло. А стекла нужно очень много-много в городах фронтира. И в столице окна часто бьют — там веселые люди живут.

— Ги, а ты в реальности откуда?

— Из Лозанны. Это в Швейцарии. Но у меня девушка-словенка была, мы решили начать играть вместе — и вот я здесь. Сейчас девушки нет, но мне здесь нравится. Но здесь я последние дни. Получу тридцатый уровень, доберусь до Мантиса, выучусь виноделию и перееду на Замулкас.

— Куда?

— Это остров большой, три дня пути от Мантиса. Формально принадлежит Трансильвии — но формально, понимаешь. Там очень красиво, там девушки местные очень красивые. У тебя есть предубеждения в отношении романтики с местными девушками?

— Нет, — сказал я. — У меня нет предубеждений в отношении романтики с местными девушками.

— Это хорошо. Многие считают, что это принижает земных женщин, приучает к сексуальной объективации и неуважению, и вообще это использование образа женского тела. То есть, эксплуатация женщины. Поэтому есть те, кто не одобряет. И, в целом, это правильно.

Я вспомнил, что читал про секс с неписями на наших форумах, и ощутил под ногами холодок культурной пропасти.

— На Замулкасе виноград растет плохой, слишком сладкий. Но я буду делать вино, а потом, когда смогу, — тогда ром. На Замулкасе есть сахарный тростник, много. Может быть, я даже куплю плантацию, только фермеров придется нанять. Или сам стану потом фермером. Хотя фермеры много работают, а я и так много работаю, без игры. Я лучше буду просто ром делать. На Замулкас привозят табак из Риверры, я буду сидеть у моря, курить сигары и пить ром. И вокруг будет много красивых смуглых девушек. Иногда буду возить ром сюда. Ничего план, да? А когда будут нападать пираты — я буду убивать пиратов. Они туда очень часто приплывают. Девушки Замулкаса очень ценятся на невольничьих рынках.

— А тут есть рабство??

— В Трансильвии рабства нет. На землях Империи, конечно, что там за фронтиром — кто знает. Но властью императора рабство вне закона. Есть крепостные, вилланы, да, кто не может уйти с земли без разрешения господина, у кого договор на служение… Но рабства нет. Я знаю, что ты скажешь, а в чем разница? Но разница есть! Никто не может взять человека за ухо и отвести на рынок, и продать его. За такое сразу тюрьма и каторга. На Риверре тоже нет рабства. На Таосань все сложно.

— «Все сложно» — это, похоже, девиз Таосань.

— Да, там интересно. А вот в Антии рабство есть, и ого-го как есть. Там оно всюду. Там есть даже цари, которые рабы других царей, представляешь? Поэтому пираты любят похищать жителей других континентов и продавать их в Антии. Это очень выгодный бизнес. Отвратительный, но прибыльный. За пиратов вообще играют только очень плохие люди. Если я узнаю, что кто-нибудь играет за пирата, — я постараюсь не иметь с ним дела. Это очень специальные люди, всей головой больные.

— И игроков тоже в рабство продают?

— Игроков? Кто купит игрока? Кому нужен раб, который в любую минуту — взял и исчез? На день, на неделю, на год? Впрочем, кажется, многие расы и классы в Антии начинают играть из позиции «меня продали в рабство этому племени». Но к десятому уровню, ты, конечно, уже будешь свободным воином. Ну, или останешься в рабстве, если тебе так захочется, — не знаю. На Антии европейцев мало играет — там для нас слишком жестко.