— Дело в том, что для женщин ваши экспонаты — всего лишь груда железа, — сказал я. — На вопрос, не изменилось ли что-нибудь в коллекции, Хельга ответила, что понятия не имеет.

Генбах рассмеялся.

— Вы правы, господин Блаунт! Это всё равно, что спрашивать мужчину о платьях.

— Примерно, — согласился я. — Только платья, которые носят женщины, нам нравятся, а вот им оружие — нисколько.

Граф покачал головой. Веселье покинуло его.

— Да-да, действительно. Будь я убийцей, наверняка повесил бы орудие преступления обратно, чтобы не вызвать подозрений. И, как оказывается, напрасно.

— Так вы позволите забрать эти экспонаты? — напомнила Глория.

— Берите! — махнул рукой Генбах. — Может, найдёте там немного немецкой крови.

— Благодарю, Ваше Сиятельство. Возможно, на клинках вообще её нет.

— Это снимет с меня подозрения?

— Это снимет подозрения с палашей.

— Уже что-то, — граф встал и подошёл к ковру. — Я сам сниму их для вас, — отцепив палаши, он передал их лейтенанту. — Только будьте аккуратны, не повредите их. Вот этот, например, я получил в подарок от османского посла. Мы с ним были на охоте, и мне довелось подстрелить кабана, который собирался разделаться с турком.

Глория обещала быть осторожной и выдала графу расписку в том, что оружие взято на экспертизу и будет возвращено владельцу, если на нём не обнаружится следов крови. Генбах небрежно бросил бумажку в стоявшую на столе шкатулку из красного дерева.

Мы поблагодарили графа за приём, помощь следствию и извинились, что были вынуждены напомнить о постигшем его несчастье, после чего собрались уходить. Генбах вызвался проводить нас до дверей.

На пороге Глория вдруг замешкалась.

— Простите, Ваше Сиятельство. Последний вопрос. В последнее время вы не заказывали новую мебель?

Генбах чуть приподнял одну бровь.

— Нет, мисс Глостер, я предпочитаю антиквариат. Он куда красивей и добротней.

— Может, отдавали реставрировать?

— И снова вынужден ответить отрицательно. Почему вы спрашиваете?

— Так, была одна мысль.

Граф позвонил в маленький колокольчик, лежавший на столике для визиток, и на зов немедленно явился дворецкий, чтобы проводить нас до ворот. И, вероятно, убедиться, что мы убрались восвояси.

Глава 55

— Завтра воскресенье, так что стоит сходить в церковь, — заметил я, когда мы уселись в машину. — Послушаем проповедь отца Бэйзила? Кажется, у него своя версия случившегося.

— Имеешь в виду Божью кару?

— Как тебе такая картинка: фанатичный служитель церкви, слегка тронувшийся, вообразил себя Господним мечом и, покрыв тело крестами, ночью отправился убивать того, кто, по его мнению, погряз в грехе.

— Случается всякое, но мне трудно представить человека, ратующего за веру, ненавидящего грех и в то же время бегающего под окнами нагишом.

— Вопрос спорный, но твои слова к сведению приняты, — кивнул я. — Что ж, едем в гостиницу, а завтра после проповеди наведаемся к Арманам.

Однако наши субботние приключения не закончились. Едва мы добрались до гостиницы, оказалось, что нас поджидает Абрамсон. Полковник сидел в трапезном зале и подкреплялся жареной курицей со спаржей. Обменявшись приветствиями, мы присоединились к нему.

— Побывали у Генбахов, — сообщил я, пока мы дожидались заказа. — Кажется, он действительно опечален смертью жены.

Абрамсон пожал плечами.

— Не знаю, не знаю. По-моему, это ничего не значит. А это что? — полицейский указал на три палаша, которые Глория положила на свободный стул рядом с собой. — Предполагаемые орудия убийства?

— Вроде того, — отозвалась девушка. — Решила проверить на всякий случай.

Абрамсон одобрительно кивнул.

— Правильно, нельзя упускать ни одной детали.

— Зачем вы хотели нас видеть? — спросил я, понимая, что полковник приехал не просто так.

Абрамсон быстро огляделся и подался чуть вперёд. Мы наклонились ему навстречу.

— Вы были у цыган? — проговорил он, понизив голос.

— Были. А что?

— Помните, я обещал рассказать, что сумел узнать про них?

— Мы решили, что вы передумали, — заметила Глория.

— Просто ждал удобного случая. Он как раз представился. Между прочим, что вы скажете про этих цыган? Как впечатления? — Абрамсон почти шептал, так что со стороны мы, должно быть, походили на группу заговорщиков.

— Необычные цыгане, — ответил я. — Мрачноватые. Я думал, они веселее.

— Вам у них не понравилось, верно? — быстро спросил Абрамсон.

— Нет, — признался я.

Глория пожала плечами.

— К чему вы клоните, полковник? — спросила она. — Что за удобный случай?

— Вчера похоронили одного мужчину, — тихо сказал Абрамсон. В глазах у него мелькнул азартный огонёк. — Уверен, цыгане им заинтересуются!

— В каком смысле? — нахмурилась девушка.

— Заметили среди цыган чернокожего? Его зовут Жофре Гизо. Кажется, он из южноамериканских колоний. Прибился к табору. Наверняка бежал от закона. Так вот, всё дело в нём!

— Я по-прежнему ничего не понимаю! — раздражённо призналась Глория.

— Когда-нибудь слышали про вуду? — прищурился Абрамсон. — Это религия африканских туземцев. Жестокий и страшный культ, последователи которого приносят жертвы и насылают на своих врагов проклятия. И невольники, которых когда-то привезли в Америку, продолжали исповедовать эту религию на плантациях.

— Да, мне знакома эта колдовская практика, — кивнул я. — Хотите сказать, Жофре Гизо занимается магией вуду?

— Разумеется! И он научил цыган!

— Ну, и что? Почему вас это так беспокоит?

— Не то, что цыгане стали заниматься вуду. Это одно не сделало бы беды. Но, видите ли, господин Блаунт, — голос Абрамсона зазвучал совсем тихо, — африканские колдуны умеют оживлять мёртвых!

— Я в курсе. Что с того?

— Вы так спокойно говорите об этом! — удивился полковник.

— Сказки! — бросила Глория.

— Вы думаете? — быстро спросил Абрамсон. — А я видел, как Гизо это делает! Своими глазами!

— Вы уверены, что человек был мёртв? — спросил я.

— Я присутствовал на его похоронах!

— И где он теперь?

— Исчез.

— Вы считаете, что цыгане захотят оживить мужчину, которого вчера похоронили?

— Почти уверен.

— Почему? Вряд ли они воскрешают всех подряд.

— Конечно, нет. Только сильных мужчин, которые могут работать.

— Ясно, — слова полковника я воспринял, мягко говоря, скептически. Для подобных ритуалов требуются особые тайные знания. Трудно представить, чтобы ими обладали люди из табора. — От чего умер этот человек?

— В том-то и дело! — обрадовался вопросу Абрамсон. — Неизвестно!

— Как?! — удивилась Глория. — Разве вскрытие не делалось?

— Нет. Смерть выглядела вполне естественной.

— То есть, тело не повреждено? — уточнил я.

— Ага! — Абрамсон оскалил зубы.