Грейс рассказала мне, что, вообще-то, не собиралась уезжать так далеко на север. Она выросла в Джорджии и терпеть не могла холод. Но потом Гидеон устроился на работу к ее матери, и, когда Томас попросил помочь ему с организацией заповедника, Грейс молча отправилась вместе со всеми.

– Значит, вы не работали в цирке? – спросила я.

Грейс бросала картофелины в слоновьи корзины.

– Я собиралась стать учительницей начальных классов, – призналась она.

– Но ведь наверняка в Нью-Гэмпшире тоже есть школы?

Она как-то странно посмотрела на меня и сказала:

– Да, разумеется есть, как же иначе.

Мне показалось, что тут кроется какая-то тайна, которой я пока не понимаю, как не поняла молчаливого разговора с Дионной. Поехала ли Грейс сюда за матерью? Или за мужем? Она хорошо справлялась с работой, но то же самое можно сказать о многих людях, которые исправно выполняют свои обязанности, не получая при этом никакого удовольствия от того, чем занимаются.

Грейс действовала с удивительной ловкостью и проворством; я наверняка лишь мешала ей. Чего только не было среди продуктов: зелень, репчатый лук, сладкий картофель, белокочанная капуста, брокколи, морковь, различные зерновые. Некоторым слонам нужно было добавлять к рациону витамин «Е»; другим – яблоки с вырезанными сердцевинами, куда вкладывали лекарства, замазывая полости сверху арахисовым маслом. Мы составили бадейки с едой в багажник квадроцикла и отправились искать слонов, чтобы те могли позавтракать.

Ориентируясь на оставленные животными кучи помета, мы примечали сломанные ветки и отпечатки ступней в грязи, пытаясь разгадать, куда переместились слоны с тех мест, где их видели вчера вечером. Если утро выдавалось прохладное, как сегодня, они обычно поднимались на возвышенные места.

Первыми мы обнаружили Дионну, которая ушла из сарая, как только мы занялись приготовлением еды, и ее лучшую подругу Олив. Она была крепче и толще, хотя Дионна превосходила ее ростом. Уши Олив висели мягкими складками, как бархатные занавески. Слонихи стояли рядом, держась друг за дружку хоботами, как маленькие девочки, которые гуляют, взявшись за руки.

Я затаила дыхание и на какое-то время позабыла обо всем на свете, пока не почувствовала на себе взгляд Грейс.

– Вы такая же, как Гидеон и моя мать, – сказала она. – Это у вас в крови.

Слоны, должно быть, привыкли к машинам, но для меня было удивительно находиться так близко к животным. Тем временем Грейс сняла с багажника два контейнера и вывалила их содержимое на землю двумя кучками, футах в двадцати друг от друга. Дионна сразу подхватила хоботом тыкву, целиком засунула ее в рот и мигом сжевала. Олив ела со смаком: брала из своей кучки то одно, то другое и каждый съеденный фрукт или овощ перемежала пучком сена, чтобы освежить вкусовые ощущения.

Мы продолжили увлекательное занятие – выслеживание слонов. Я познакомилась с каждым поименно, приметив, у какого животного имелись разрывы на ушах, кто из них прихрамывал от полученных прежде травм, кто был пуглив, а кто дружелюбен. Они сбились в группы по двое-трое и напоминали мне женщин из «Общества красных шляпок», которых я однажды видела Йоханнесбурге, – пожилых активисток, продолжающих вести деятельный и независимый образ жизни.

Когда мы приблизились к вольеру африканской слонихи, я заметила, что Грейс сбавила скорость и, остановив квадроцикл рядом с воротами, не спешит слезать с него.

– Не люблю заходить туда, – призналась она. – Обычно вместо меня это делает Гидеон. Хестер такая задира.

Я поняла чувства Грейс, когда через мгновение из лесу, тряся головой и хлопая массивными ушами, вышла Хестер. Она затрубила так громко, что у меня волоски на руках встали дыбом, но я тут же невольно улыбнулась – такое поведение было для меня привычным – и предложила:

– Давайте я сделаю это за вас.

На лице у Грейс отобразился испуг пополам с изумлением, как будто я собиралась войти в клетку с тигром.

– Доктор Меткалф убьет меня, если узнает. Это же опасно.

– Ни малейшей опасности нет, – заверила я ее. – Я привыкла иметь дело с африканскими слонами.

И, чтобы Грейс не успела остановить меня, я лихо соскочила с квадроцикла и втащила через воротца в вольер бадью с едой для Хестер. Слониха задрала вверх хобот и громко затрубила. Потом подняла с земли ветку и швырнула ее в меня.

– Ты промахнулась, подруга, – сказала я, уперев руки в бедра, и вернулась к квадроциклу за тюком сена.

Если перечислять причины, почему я не должна была этого делать, то их наберется немало. Я не знала эту слониху и не представляла, как она реагирует на чужаков. Томас не давал мне разрешения. И разумеется, в моем положении не следовало таскать тяжести, поскольку это могло спровоцировать выкидыш.

Но, помимо всего этого, я знала, что нельзя проявлять страх, а потому, когда Хестер двинулась на меня, несшую сено, топая ногами и поднимая тучи пыли, я не отступила.

Вдруг я услышала громкий крик, потом кто-то приподнял меня и выставил за ворота в изгороди.

– Боже! – произнес рядом какой-то мужчина. – Вам что, жить надоело?

При звуке этого голоса Хестер подняла голову, после чего спокойно склонилась над едой, как будто за мгновение до этого вовсе не пыталась напугать меня до смерти. Я заерзала, пробуя высвободиться из железного захвата незнакомца, который изумленно смотрел на сидевшую на квадроцикле Грейс, продолжая держать меня в тисках.

– Вы кто? – спросил он.

– Элис, – сдавленным голосом ответила я. – Приятно познакомиться. Не могли бы вы уже отпустить меня?

Он выполнил просьбу и поинтересовался:

– Вы идиотка? Это же африканский слон.

– Я не идиотка, а кандидат наук. И изучаю, между прочим, африканских слонов.

Мужчина был высоченный, широкоплечий, с кожей кофейного цвета и глазами такими черными, что, взглянув в них, я почувствовала, что словно бы теряю равновесие.

– Но вы не изучали Хестер, – буркнул он себе под нос.

Вот так произошло мое знакомство с Гидеоном.

Он был по крайней мере лет на десять старше своей жены, которой едва перевалило за двадцать. Подойдя к квадроциклу, супруг сердито спросил Грейс:

– Почему ты не связалась со мной по рации?

– Ты не пришел забрать бадью для Хестер, и я решила, что тебе некогда. – Она приподнялась на цыпочки и обвила руками шею Гидеона.

Обнимая Грейс, он постоянно через плечо поглядывал на меня, будто пытался решить: идиотка я все-таки или нет? Ноги Грейс оторвались от земли. Разумеется, причиной была разница в росте, но выглядело это так, словно она висит на краю скалы.

Когда я вернулась в главный офис заповедника, Томаса не было – он уехал в город, чтобы договориться о доставке на трейлере нового слона. Его отсутствия я почти не заметила: зачарованно бродила по заповеднику и изучала то, чего не могла наблюдать в дикой природе.