обухом. Если так пойдет дальше, ему следует сменить секиру на большой молот и ходить с ним по улицам города в поисках всякого рванья, возомнившего себя хозяевами города.

Вряд ли пострадавший порадовался милости студента, не желавшего убивать себе подобного. Удар обухом был неслабым. Вожак рухнул на колени, а затем, не удержавшись, на пол. Падение сопровождалось громким воплем.

Володя демонстративно повернул секиру, нацелив ее лезвие на дружков вожака.

— Телок ребята захотелось? — Мягко спросил он. — Будут вам телки.

Он неторопливо замахнулся. Уверенность Володи, отказ такого, казалось бы, надежного оружия надломил визитеров. Да и умирать им совсем не хотелось.

— Погоди, — взвизгнул один. — Мужики, мы же не хотели никого убивать.

— Ага, — хохотнул Миша. — Вы шутили. Если бы не Володя, мы бы лежали здесь. И в каждом было бы по килограмму свинца. Володь, их отпускать нельзя. Забить всех на мясо и вывесить вялиться на солнце для назидания остальным «гостям».

Володя свои эмоции не распускал. Подумав, он решил, пристально глядя на трясущихся неудачников:

— Нет, Миш, дадим им последний шанс, — Володя для верности помолчал, чем довел мужичков почти до потери пульса. — Бросайте пушки, — скомандовал он.

Налетчики торопливо бросили автоматы и даже вывернули карманы, выгребая из них всякую мелочевку.

— Запомните, — Володя поднял секиру повыше, словно замахивался. — Если я еще раз увижу вас, зарублю сходу.

Голос его налился такой тяжестью, что все — и незадачливые налетчики и его товарищи поняли — убьет.

— Мы уйдем, — торопливо согласился пострадавший.

— Тело заберите, — насмешливо сказал Роман. — Нужен он нам.

Налетчики возражать не решились. Испугано глядя на Володю, который легко мог передумать и рубануть — суда больше не было, и все решала сила, они подхватили вожака и волоком потащили прочь из этого негостеприимного общежития.

Глава 23

Володя скептически оглядел свою команду и хмыкнул.

— Вот так и действуйте, — приказал он. — Архаровцы.

Студенты смущенно переглянулись. Их товарищ из простого смертного, такого же, как и они, превращался в человека, способного вести и повелевать. И никто не осмелился взять и просто, запанибратски обратиться к нему. Как он один лихо разделался с тремя амбалами.

Володя не стал вдаваться в тонкости их настроения.

— Я пойду досыпать. — Он зевнул и направился к желанному матрасу.

Студенты посмотрели на него как на сумасшедшего или, как минимум, на берсерка. Кто же после такой веселой встречи, когда всех едва не накачали свинцом, спокойно ложится спать, словно после стакана чая.

— Водки бы, — пробормотал Миша, стараясь, чтобы Володя его не расслышал.

Скрыть от старшего вполне естественное желание ему не удалось. Володя, встав около двери в комнату отдыха, живо повернулся, улыбнулся в тридцать один зуб, имевшийся в наличии (один в прошлом году выдернул зубной врач) и сказал:

— За пьянство на посту отдам под трибунал.

Никакого трибунала у них не было, да и произносилось все с улыбкой, как бы в шутку. Но проскальзывающие в словах льдинки заставили всех поежиться.

— Да я ж так, Володь, — растерялся Миша, — откуда мы водку достанем?

Володя вновь приветливо оскалился и исчез в двери, ничего не сказав. Пусть парни думают, что и как он сказал. Мужики вроде бы неглупые, чтобы вляпаться в дерьмо.

Становиться на пути оркобойца, конечно, никто не собирался. Но приказной тон предводителя сильно не понравился большинству. Именно тон, а не суть. Разве нельзя сказать обо всем нормальным языком. Они еще не шайка пропойц, а нормальные студенты.

— Тоже мне цаца нашлась! — Недовольно сказал Савельев. Мишка, всегда готовый поддержать авторитет своих друзей, на этот раз не нашелся, что возразить.

Глава студенческого ополчения не подозревал о подобных последствиях своих указаний. С чувством человека, выполнившего тяжелую работу и заслужившего место в раю, он рухнул на постель и уснул. Уснул даже быстрее, чем пару часов назад. «Привыкаю», — успел подумать Володя, прежде чем погрузиться в сон. Он неоднократно слышал, что бывалые солдаты могут заснуть хоть на трупе врага. Человек черствеет на войне. «Впрочем, — подсказал засыпающий мозг, — человек — это такая скотина, которая ко всему привыкнет».

Его больше никто не потревожил. Дружинники несли дежурство, подменяя друг друга, не беспокоя ставшего таким странным, а то и страшным старшего. Будь другое время и другие люди, быть Володе в глухой изоляции, и, на всякий случай, в изгнании. Нечего изображать из себя шишку. За хамство и унижение своих товарищей его в любом случае сместили бы в рядовые бойцы.

Но за окном находился брошенный город, в котором блуждали орки, всякое хулиганье и откровенные бандиты. Холодный и жесткий вожак, такой, как Володя, создавал чувство безопасности. Да и сами студенты имели куда более гибкую психику, нежели основная часть населения и быстрее привыкали к непонятному и неведомому в жизни. Поэтому Володе ничего не грозило, наоборот, на него не только девушки, но и многие парни стали смотреть как на залог их дальнейшей жизни. До тех пор, пока опасность угрожала городу, он мог чувствовать себя спокойно. Итогом деятельности Володи, да и Димы было всеобщее признание их лидерства и глухое бурчание среди части студентов.

Стоило ли после этого удивляться, когда он, проснувшись глубокой ночью (вот бы знать который час) и придя на кухню, сразу же получил стакан крепкого чая с сухариками. Две девчонки-поварихи, не спавшие, несмотря на поздний час, предложили перекусить плотнее — у них оставалось немного вечернего супа.

Володя, прислушавшись к потребностям своего организма, отказался. В былые дни он, как и следовало настоящему студенту, мог есть в любое время и в любом количестве, было бы что. Но после подарков орка его аппетит резко упал. Вот и теперь есть совершенно не хотелось. Чай, конечно, не еда, однако, он чувствовал, что и стакан приятно пахнущего горячего напитка будет для него, в общем-то, лишним.

Девчонки,