— О, крутяк! — прошептала я, прижимаясь ближе к его груди. — Обожаю!

— Знаю, — шепнул он мне на ухо, и я на пару минут выпала из реальности, пытаясь угомонить разыгравшиеся гормоны.

Фильм оказался по-настоящему страшным настолько, что я пару раз даже зажмурила глаза. А сколько раз вздрагивала, вообще не сосчитать. Мы хохотали от подскакивающего адреналина и с реакции друг друга. У Ника в кармане нашлась пачка сушеных ананасов, и мы кормили друг друга, балуясь и дурачась.

— Суперский фильм! — довольная, я выходила из кинотеатра и жмурилась от лучей предзакатного солнца. — Ужасно ржачный, я бы сказала.

Мы делились впечатлениями, и просто болтали, гуляя по центру, ели сладкую вату у фонтана. Нам навстречу шла веселая компания парней, среди которых был Власов. Женя не сводил с нас любопытного взгляда, будто сканировал, проверял на вскидку все ли у нас серьезно. Никита заметно напрягся. Я не знала, как себя вести, чтобы эго моего чудо-репетитора не заносило, и почему-то запаниковала, что, возможно, мое волнение только подпитывает его демонов.

— Да пошло оно все! — тихо выругался Ник, остановился и, развернув меня, притянул к себе. — Видит Бог, не так я хотел это сделать сегодня…

Я не успела толком сообразить, как ощутила теплые губы Иванова на своих. Он стиснул меня так, что из легких вырвался выдох, переходящий в хриплый стон, который он поглотил в жадном, собственническом поцелуе.

У меня в голове мелькали восторженные возгласы. Я так скучала по его губам, так скучала!

— Вот это пометил, так пометил! — выдохнула я, оторвавшись от поцелуя. Дофамин шарахнул в голову.

— Ти-и-ихо, цветочек, — он захватил мою нижнюю губу зубами, сладко провел по ней языком и отпустил, — это всего лишь начало прелюдии….

— Начало прелю…что? О, пойдем отсюда, пожалуйста, — я потянула его к парковке, даже не оглядываясь. Меня вообще не волновал ни Женя, ни кто-либо еще, когда он это поймет? — Или, хочешь, я прямо здесь на тебя запрыгну?

— Сядешь за руль? — Ник протянул мне ключи.

— Очень хочу, поверь. Но у меня вся кровь отлила от мозга.

— У меня тоже, — усмехнулся он, скосив глаза на мою юбку, которая была неприлично короткой сегодня. (Да, знаю, у меня ни стыда, ни совести). — Как увидел тебя в этом с утра, так, собственно, и перестал соображать.

— Ты отлично умеешь это скрывать!

— Что именно? Возбуждение или, в общем, поклонение тебе?

Зардевшись, я оставила его слова без ответа. Как же, черт меня возьми, было приятно это слышать!

«Спасибо, мини-юбочка! — я погладила ткань на бедре. — Скоро мы с тобой вытянем из него все признания!»

Мы сели в машину, но прежде, чем ехать, Ник повернулся ко мне, положив руку на подголовник. Может, он и хотел что-то сказать, но я как дурочка испугалась, что это будет что-то откровенное, что обязательно вывернет меня наизнанку и я опять расплачусь. Сегодня мне хотелось быть сильной рядом с ним.

— Что ты запланировал дальше?

— Эммм, хотел предложить где-то перекусить… — он вопросительно уставился на меня.

Я закачала головой, едва сдерживая улыбку. Не тот голод я хотела бы утолить, ох не тот!

Смешливо блеснув глазами, Никита сел прямо и завел мотор:

— Ко мне, так ко мне.

Я послала ему воздушный поцелуй. По телу пробежали мурашки от предвкушения. Я все еще чувствовала вкус его губ на своих, мне ужасно хотелось добавки.

На одном из перекрестков нам посигналили. Я отвлеклась от грязных мыслишек и с любопытством уставилась на водителя синего БМВ. Сегодня, что, день встреч?

Цыпкин с самодовольным оскалом дал газу, заставляя свою машину угрожающе рычать.

— Он типа вызывает на стрит-рейс? — я поерзала в кресле, испытывая смешанные чувства страха и возбуждения.

Ник крепко вцепился в руль.

Обеими руками я схватилась за сиденье и зажмурилась. В том, что Иванов отлично водит я не сомневалась, но мы были не одни на дороге, нужно будет объезжать впереди идущий транспорт, пересекать перекрестки, на которых тупят другие водители.

На зеленый сигнал светофора синий БМВ рванул вперед, подрезав впереди идущий автобус, которому пришлось уйти вправо, чтобы избежать столкновения.

— Долбаный идиот! — прошептал Ник.

Нам посигналили сзади стоящие машины, потому что мы продолжали стоять на месте. Он не стал ввязываться в гонку. И этот его поступок что-то сделал с моими мозгами.

— Съедь куда-нибудь подальше от дороги, пожалуйста, — прошептала я, отстегиваясь.

Замок щелкнул, а я, освободившись от ремней, поползла назад протискиваясь через спинки передних сидений. Никита свернул вправо, припарковал машину на пустой стоянке рядом с какими-то заброшенными гаражами.

— Марьян, что ты делаешь? — он заглушил мотор и обернулся ко мне.

Я схватила его за плечи и потащила к себе.

— Иди сюда, насиловать буду!

Он подчинился и перебрался ко мне назад, посмеиваясь.

— Маньячка-Марьянка, — его смех утих, когда я забралась на него сверху и стянула свой свитер через голову.

Я отбросила вязаный комок в сторону, оставшись в купленном специально для случая, эротичном бюстгальтере в цветочек.

— Глупое сердце… — хрипло прошептал Никита, скользя по моему лицу, вниз к груди затуманенным взглядом, — … на части…

На меня нахлынула волна нежности, я наклонилась к его лицу и заключила его в ладони. Какой же он все-таки красивый! Идеальный, совершенный! Как и его горячо любимая последовательность Фибоначчи. Неужели он не видит, что он значит для меня? Кто он для меня. И что мне больше не нужен никто. Никто кроме него.

— Хочу кое-что прояснить, — покусывая губы сказала я, — это все, — я показала жестом на всю себя, — твое!

Ник дотронулся рукой моей левой груди, наверняка чувствуя, как под ладонью колотится мое сердце.

— А это? — его взгляд пронзил меня до самого нутра, я будто пикировала вниз с огромной высоты.

Не прерывая зрительный контакт, я кивнула. Горло сдавило от нахлынувших эмоций, я бы непременно расплакалась, если бы открыла рот. На шее Ника забилась жилка, я наклонилась и поцеловала ее, а потом провела по ней языком. Добравшись до уха, я мягко прикусила мочку и лизнула. Дыхание моего красавчика Фиба стало неровным, он ухватился за мои бедра, как будто бы тоже чувствовал, что падал.

— Я твоя, Никит, — прошептала я ему в ухо, обдавая его теплым дыханием, понимая, как мне нравится произносить его имя. — От кончиков пальцев, — я показала свою ладонь, а она взял ее в свою и поцеловал мои пальцы, — и до вот этих вот кончиков волос, — я показала ему розовую прядь. — Вот она я, вся твоя. Возьми меня, Никит.

С последними словами я придвинулась бедрами к