…Я навожу порядок у себя в шкафу и перебираю свою амуницию: рюкзак, разгрузка, форма, фонарик, изолента… Я хочу снова собрать рюкзак, надеть форму… Может, просто сходить в поход или на рыбалку? Нет… Это совсем не то.

…Наши отцы приходили из армии в форме. Она десятилетиями висела в шкафу, и больше отцы её не надевали. Зачем она хранилась? Тайна…

Когда маленьким ребёнком ты вдруг замечал китель среди остальных вещей, то где-то внутри тебя что-то сжималось, словно ты нашёл маленькое сокровище. Было сразу понятно, что это не просто одежда. Чёрные погоны «СА», «лычки», значки, фуражка с красной звездой. Все мои прадеды погибли на фронте, и я не видел у себя в шкафу ветеранского мундира, увешанного медалями за взятие европейских столиц, но даже обычный армейский китель вызывал трепет.

Конечно, его сразу хотелось надеть и посмотреть на себя в зеркало… Многими десятилетиями советские мальчишки, повинуясь бессознательному влечению, проделывали этот ритуал, как бы принимая воинскую преемственность поколений. Служба в армии и готовность воевать долгое время были показателями мужской полноценности. Отцовский китель передавал эту энергетику.

Быть честным перед самим собой очень трудно, а иногда просто невозможно, потому что мы не анализируем свои собственные мысли и действия, пребывая как бы во сне. (Иисус говорил: «Бодрствуйте!») Я вдруг как бы проснулся, поняв, что за последний месяц я уже трижды перебирал своё скудное военное барахло.

— Сынок, когда у тебя экзамен? — кричу я в соседнюю комнату.

— 25 мая, а что? — отвечает сын. Я живу с ним и со своей второй женой. Она прирождённый репетитор. Сын стал успевать по всем предметам. На родительском собрании его хвалили и спросили меня, как удалось заставить ребёнка учиться. Я многозначительно ответил, что детьми прежде всего надо заниматься.

Вот сдаст экзамен — и я всё-таки сорвусь на фронт…

Жена, мне кажется, давно всё поняла и как-то высказала уже: «Ты бы уже давно со мной развёлся, просто тебе надо сына к экзаменам готовить!» Так стыдно стало: ведь так и есть. Я стал циничным и эгоистичным выживальщиком. «Развёлся…» Ну да. Она поставила ультиматум, что если я уеду, то она со мной разведётся. Придётся опять разводиться. Она предлагает уехать жить в Таганрог. Там нет комендантского часа, море, можно на работу устроиться… Можно сжечь военные вещи, поменять место жительства и удалить все телефоны! Моя жизнь изменится!.. Жена мне даже устроила рекламную поездку к подруге в этот чудесный город. Я сидел в гостях и слушал, где можно найти работу, снять жильё, что надо делать РВП, гражданство, брать ипотеку. Тогда я впервые осознал, что мне это всё не нужно. До этого я тешил себя иллюзией, что я нормальный человек. Затем жена с подругой поехали в торговый центр («тут выбор побольше, чем в ДНР»), а я поехал на Таганрогское кладбище искать могилу генерала Ренненкампфа…

Как только я пересёк границу, возвращаясь из Таганрога, я позвонил Лёхе:

— Алло! Братан, здорово!

— Здорово, — откликается Лёха.

— Ну что там, места в штатке есть?

— Конечно, братан, приезжай…

О ВОЙНЕ

Вместо эпилога

Все, наверно, слышали знаменитую фразу: «Генералы готовятся к прошлой войне». Хорошая британская шутка, ставшая всемирно известной, после того как Уинстон Черчилль написал её в своей книге «Вторая Мировая война», характеризуя поведение министерства обороны перед войной с Германией.

Другой английский военный юморист Лиддел Гарт как-то заметил: «Единственной вещью, которую сделать труднее, чем внедрить новую идею в голову военных, является выбить оттуда старую».

Мысль Черчилля — это универсальная формула, которую всегда нужно вспоминать при боевой подготовке и организации вооружённых сил.

Не только все войны разные, но и одна и та же война может меняться по ходу, я думаю, это не секрет. Первая Мировая в 1914 году отличалась от Первой Мировой в 1918-ом. Вторая Мировая война в 1939 году закончилась ядерными бомбардировками. Тактика применения Советских войск в Афганистане в 1979–1989 гг. тоже изменялась по ходу дела. Не стала исключением и война на Донбассе. Особенно стремительно она менялась в 2014 году. Если первый месяц она всё же напоминала контртеррористическую операцию времён 1–2 Чеченских войн, то уже летом мы видим единовременное применение сотен единиц военной техники, механизированные клинья, наступающие в тыл к противнику, массовое применение авиации и тактических ракетных комплексов. Осенью 2014 года фронт стабилизировался и началось некоторое подобие позиционной войны. Обе стороны (в основном ВСУ) стали строить долговременные инженерные сооружения, создавать минные поля и вторые линии обороны. Боевые действия в Дебальцевской наступательной операции чем-то напоминали Вторую Мировую, только без авиации. И совершенно не были похожи на боевые действия, которые шли летом 2014 года. То есть боевой опыт людей, воевавших летом 2014 года, не был актуален через несколько месяцев. Если в 2014 году командир отряда имел опыт, как лихо кошмарить укров на блокпосту, то зимой 2015 года он должен был уметь штурмовать хорошо укреплённый опорный пункт. Опорный пункт, на котором уже находились люди, которые не разбегутся после первых выстрелов. С каждым месяцем ожесточение между противниками возрастало. После Минска-2 война на Донбассе окончательно превратилась в позиционную. Хотя с характеристикой «позиционная война» я не совсем согласен. В Первую Мировую война стала называться позиционной, потому что ни одна из сторон долгое время не могла прорвать линию фронта. На Донбассе же прорывать линии фронта никто не собирался. Да, впоследствии ВСУ постепенно занимали серую зону и даже выбивали нас с некоторых опорных пунктов, но всё это не являлось прорывом линии фронта, а было лишь тактическими операциями уровня «взвод — рота». Но даже такая позиционная война менялась с течением времени. Во-первых, после Минска-2 во многих местах войска были разведены, и серая зона между противниками достигала 5 км. С каждым годом противоборствующие стороны подходили друг к другу планомерно, съедая нейтральную территорию. Были места, например, в Промке и Зайцева, где ополчение и укров разделяла буквально сотня метров. Сокращение дистанции вызвало более интенсивную работу снайперов. Менялось и техническое оснащение войск: с каждым годом на линии фронта появлялось всё больше камер наблюдения, ночников, теплаков и разных других технических средств разведки и наблюдения. К сожалению, украинская сторона на любом участке фронта в любое время всегда была оснащена лучше ополчения.

БПЛА и дроны в этой войне применялись практически с самого начала конфликта. Украинская сторона использовала даже старые советские беспилотники Ту-300 (думаю, все видели знаменитое фото, где маленькая девочка позирует на фоне хвостового оперения такого аппарата).