Чижикова мгновенно растворилась.

А в коридоре уже слышался топот. Первым в комнату влетел Полетаев:

— Что с тобой? — Он принялся ее ощупывать. — Тебя ранили? Чем?

Даше было больно и смешно одновременно.

— Перестань меня трогать, — простонала она. — Мне щекотно.

Поняв, что ничего смертельного с ней не произошло, подполковник перевел дух и присел рядом на стуле:

— А чего орала как резаная?

В проеме двери показалась двоюродная сестра, а за ней уже торчали головы Деланяна и всех остальных.

— Что у вас произошло?

— Не знаю, — Полетаев пожал плечами, — она пока не говорит.

Он предпринял еще одну попытку ощупать Дашу, но она лягнула его здоровой ногой и принялась растирать больную.

— Еще раз до меня дотронешься, я тебе руку откушу!

— Серьезно? — Подполковник обежал глазами комнату. — Тогда в следующий раз, когда тебя будут убивать, меня на помощь не зови.

— Да никто меня не убивал! Просто эта ненормальная Чижикова чуть не раздробила мне ногу. Я ее застала копающейся в моих вещах и хотела допросить. А эта зараза меня покалечила. — Сняв туфлю, Даша попробовала пошевелить пальцами. — Кажется, палец сломан…

— Ну-ка дай посмотрю. — Полетаев взял ступню и принялся ощупывать каждый палец.

Деланян зорко следил за каждым его движением: нет ли в осмотре намека на интимность. Однако подполковник был хмур и сосредоточен. Через пять минут он авторитетно заявил:

— Перелома нет.

— А, пан доктор! — в комнату прорвался Ример. — Что показала пальпация?

— Пальпация на первый взгляд ничего не показала. — Полетаев поднял руки кистями вверх, словно хирург перед операцией. — Где раковина?

— Это еще зачем? — с подозрением поинтересовалась Даша. — Я тебе не дам ничего делать…

— И не надо. — Он посмотрел на нее сверху вниз. — Просто я сейчас завтракать собираюсь.

Даша хмыкнула.

— Рыжик, очень больно? — участливо поинтересовалась Катя. — Может, принести обезболивающую мазь?

— Да ладно, само пройдет. Идите завтракать, а то не успеем.

— Но как же ты будешь ходить?

— Придется с вами ехать, на машине.

О том, чтобы остаться в гостинице, не могло быть и речи — и Ример, и его гадская тетка будут ползать вокруг замка в поисках дома. Не для того она столько страдала, чтобы позволить вырвать им главный приз перед самым финишем.

— Идите, идите, я через десять минут буду готова.

Все сочувствующие гуськом удалились, и в комнате остался только вдовец. Он, как известно, уже позавтракал.

— Что, правда, моя тетка вам ногу отдавила?

— Вы полагаете, она на это не способна?

— Почему же… Вполне. И за что?

— Знаете, Николай, — Даша подтянулась на руках, усаживаясь поудобнее, — а я, пожалуй, догадываюсь, кто залез ко мне в номер там, на озере…

Ример смотрел на молодую женщину исподлобья.

— Вы уверены?

— Больше некому. Ведь настоящий грабитель забрал бы сумку, а не стал разбрасывать вещи по номеру. Даже белье с кровати было сорвано. Зачем? К тому же мужчина не станет рвать женскую одежду или красть косметику. Нет, это точно она.

Ример пригладил усы:

— Что ж, пойду ее убивать…

— Нет! — Даша вскочила, забыв про больную ногу.

— А что с ней еще делать? Если она такая падла…

— Да подождите же! — Даша пыталась предотвратить смертоубийство. — Давайте просто… обыщем ее вещи и вернем кассету! Ведь она наверняка возит ее с собой.

Вдовец несколько секунд размышлял:

— Отлично. Тогда пойдем прямо сейчас.

— Так она же у себя!

— Ну и что? Дам ей по голове, свяжу и сяду верхом. А вы пока обыщите номер.

— Вы это серьезно? — Даша не верила своим ушам.

— Более чем.

— Послушайте, я задам, наверное, глупый вопрос: это случайно не вы всех убиваете?

Ответить веселый вдовец не успел, потому что из коридора послышались крики и шум. Кричали сразу несколько человек на русском и на чешском языках:

— Вы что, издеваетесь над нами?!

— По-вашему, взрослому человеку этого будет достаточно?

— Вы хотя бы заранее нас предупредили…

Даша с Римером переглянулись и поспешили узнать, в чем дело.

В конце коридора, перед входом в столовую, стояли почти все члены их группы и еще несколько человек, скорее всего тоже туристы, проживающие в гостинице. Все они наседали на молоденькую перепуганную девушку в белом передничке со сложной прической на голове. Девушка, приложив руки к груди, что-то лепетала, показывая рукой на коридор.

— В чем дело? — сильно хромая, Даша пробралась вперед.

— Они отказываются нас кормить! — громче всех возмущался Прохазка. Было ясно, что он относит это преступление к группе особо тяжких.

Деланян пытался объясниться с девицей по-английски, но она либо не знала английского, либо просто растерялась — лишь трясла головой:

— Не разумим, пане, не разумим…

— Да успокойтесь вы все! — гаркнула Даша.

Она искренне не понимала, из-за чего сыр-бор разгорелся. Когда она с детьми завтракала, все подсобные столы были заставлены блюдами с едой, и, надо отдать должное, весьма разнообразной. Там была ветчина нескольких сортов, паштеты, сыр, джем, мед, яйца — словом, все, что полагается обычно к континентальному завтраку.

— Вам что, улиток не хватает? Лично мы с детьми остались очень довольны…

— Так, значит, это вы все съели? — послышался чей-то голос.

— Как это все? — Даша заглянула в обеденный зал.

Подсобные столы покрывали белоснежные скатерти. В тон блюдам. Их словно корова языком вылизала.

— А кто все съел? — растерянно спросила она.

— What is the question[3], — произнес Деланян и добавил по-русски: — Нам это тоже интересно.

Воспользовавшись паузой, девушка со сложной прической поспешила объяснить:

— Пришел русский пан, такой пожилой, он что-то сказал — я не поняла. Пан собрал еду с тарелок и ушел. Я думала, это вы его попросили…

Несколько секунд все хранили гробовое молчание. Затем последовала реакция.

— Вот старый пердун! — хлопнул в ладоши Ример.

Он был сыт и посему мог рассматривать произошедшее как забавную шутку.