– Что же произошло?

Гаррет сел рядом, положил руки на колени, сжал кулаки и рассказал ту историю, которую недавно поведал Изабелле.

А когда закончил, Джейн сочувственно взяла за руку.

– Мне так жаль, Гаррет. Так жаль.

Он посмотрел невидящим взглядом.

– Из ночи в ночь его смерть является мне в кошмарных снах.

– Да, страшно. – Ладонь заметно дрожала. – Но вы должны понять, что капитан Лэнгфорд сделал выбор: он хотел, чтобы вы жили.

– Чувство вины от этого не отступает. Во сне я постоянно пытаюсь что-то исправить: бросаюсь на помощь, отталкиваю, кричу, чтобы он не двигался. У Гарольда остались двое детей и жена. Изабелла заслужила лучшую участь, чем потерять из-за меня мужа и отца своих детей.

– Но ведь вы заботитесь о ней, не так ли?

Гаррет коротко кивнул.

– Это самое меньшее, что я способен сделать… для Гарольда и его семьи.

От жалости у Джейн заныло сердце. Если бы только Изабелла была достойна этого прекрасного, благородного человека!

– Как, по-вашему, почему миссис Лэнгфорд сделала то, что сделала?

Гаррет пожал плечами.

– Точно не знаю, но думаю, что главная причина заключается в ревности. Она явно приехала с определенной целью: добиться от меня предложения. Однако так и не добилась. – Он обреченно вздохнул. – До тех пор, пока не показала письмо.

– И о чем же в нем говорится?

Гаррет потер лоб.

– Письмо от Гарольда. Он просит позаботиться о жене и детях. Разве можно отказать другу, которому обязан самой жизнью?

Джейн покачала головой.

– Представляю, как вам сейчас трудно.

Гаррет кивнул.

– Дело не только в письме. Изабелла призналась, что… ждет ребенка. Теперь понятно, что отцом вполне может оказаться лакей.

Джейн лишилась дара речи.

– Я должен поехать к ней, спросить, зачем она все это устроила, и заставить признать вину. – Гаррет повернулся и посмотрел прямо в глаза. – Но прежде необходимо кое-что выяснить. Скажите честно, возможно ли для нас с вами общее будущее?

Джейн разбудил громкий стук в дверь. Она открыла один глаз и по робкому лучу солнца поняла, что вставать еще слишком рано. Уснула совсем недавно, на рассвете, а до этого пыталась сложить воедино разрозненные кусочки сложной мозаики событий.

Изабелла Лэнгфорд вела себя поистине ужасно. Что можно сказать о женщине, способной испортить седло и стукнуть человека по голове винной бутылкой? А потом разыграть откровенную сцену, которую Джейн застала в комнате Гаррета? Да еще и с собственным лакеем? Отвратительно, мерзко. И вот теперь Гаррет обручился с безнравственной авантюристкой, которая к тому же ждет ребенка от другого мужчины!

Гаррет обладает глубоким чувством чести. Но нужно ли подчиняться общепринятым понятиям до такой степени, чтобы жениться на аферистке, подобной миссис Лэнгфорд? Сомнительно. Не менее сомнительно и то, что Изабелла согласится признать свои ужасные поступки – притом что найти убедительные доказательства невозможно.

Гаррет собирался вызвать Изабеллу на откровенный разговор, выяснить правду и навсегда закрыть тяжкую страницу жизни. Из головы не выходил главный вопрос, который он задал вчера: возможно ли общее будущее для нее, Джейн Лаундз, и Гаррета Апплтона? Мучительные ночные размышления так и не принесли ответа.

Стук в дверь повторился и прервал размышления.

– Кто там?

– Это мама!

Джейн со стоном накрыла голову подушкой. Мама отлично знала, что беспокоить дочку, когда солнце только заглядывает в окно, бесполезно. Появление ее за дверью в ранний час не сулило ничего хорошего.

– Входи, – разрешила Джейн, хотя голос утонул в подушке.

Леди Гортензия воинственно промаршировала по комнате. Джейн отодвинула подушку и настороженно посмотрела одним глазом.

– Мисс? – Мама остановилась возле кровати и скрестила руки на груди. Еще один дурной знак.

– Да? – Джейн отбросила подушку и села в постели.

– Отвечай, совершила ли ты во время свадебной недели поступок, которого не должна была совершать?

Джейн прищурилась. Паника стремительно разрасталась. Лучшей тактикой в критической ситуации казалось промедление.

– Прости?

– Только что уехала леди Элрод. А приезжала она для того, чтобы с сожалением сообщить, что слышала некую неприглядную историю о твоем поведении в поместье.

– С каких это пор леди Элрод ездит с визитами с утра пораньше? Ведь еще даже не полдень, не так ли?

Снова промедление. Отлично.

– Во-первых, уже почти полдень, а во-вторых, дело вовсе не в этом. Действительно ли ты среди ночи шлялась по коридорам дома Морландов в пеньюаре?

– Шлялась? Но, мама! Я даже не представляю, что означает слово «шляться».

Леди Гортензия топнула ногой.

– Отвечай немедленно!

Джейн провела вспотевшими ладонями по одеялу.

– Пытаюсь ответить, но, честное слово, не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Леди Элрод сообщила, что весь город только и говорит о том, что мисс Лаундз видели в холостяцком крыле в неподобающий час, причем в ночной рубашке и в пеньюаре.

На самом деле это была не ночная рубашка, а сорочка.

– Хотелось бы знать, из какого источника леди Элрод почерпнула информацию, – ответила Джейн. – Она ведь даже не числилась среди приглашенных на свадьбу гостей.

– Не собираюсь повторять все сначала. Правдивы ли слухи?

Джейн задумалась, выбирая из двух возможных вариантов более выгодный. Первый: она признается, что действительно шлялась по коридору в пеньюаре, отчего у мамы может случиться апоплексический удар. Второй: она отрицает, что шлялась по коридору в пеньюаре, чему мама вряд ли поверит. Второй вариант способен убедить оставить дочь в покое – хотя бы временно, до поступления новой порции сплетен, – в то время как первый заставит понять, что скандал разрушит репутацию Джейн, а потому лучше подержать ее дома и не отправлять на все светские рауты сезона. Именно то, что требуется. Выбор очевиден.

– Да, мама, – кивнула Джейн. – Я действительно шлялась по коридору среди ночи в ночной рубашке и пеньюаре. – Упоминать о сорочке было бы нескромно.

Леди Гортензия громко охнула и возмущенно воздела руки.

– Не может быть!

Джейн поморщилась.

– Ты спросила, и я сказала правду. Какого же ответа ты ждала?

– Ждала заявления, что это абсолютная ложь, а ничего подобного не было и быть не могло.