Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ФЕНОМЕН АССИРИИ
Есть что-то, что выделяет Ассирию на общем фоне великих имперских образований, таких как Ахеменидская Персия, Рим, и даже СССР с США, и делает её своеобразным историческим феноменом.
Можно утверждать, что феномен Ассирии заключён в её масштабе и воистину умопомрачительной военной послужной. Эта великая держава на протяжении нескольких столетий играла важнейшую роль на Ближнем Востоке и во многом определяла ход истории. Унаследовав всё лучшее из военного-административного искусства предшественников, она, в свою очередь, в силу своей весомости послужила образцом административно-военного устройства и эффективного ведения войны для всех последующих восточных и средиземноморских государств. Имперские каноны и военные ноу-хау, заложенные ассирийскими царями, были унаследованы последующими великими державами.
Итак, важным компонентом ассирийского феномена является её военная послужная. Военные успехи и величие Ассирии отразились в Библии, у Геродота и донеслись до современности, поражая наше сознание картинами жестоких сеч и расправ над побеждённым врагом. Основой ассирийского могущества являлась военная сила. Ассирийское общество существовало в конечном счёте благодаря войне, военной добыче, эксплуатации покоренного населения либо откровенному грабежу окружавших стран. Для того чтобы побеждать, необходим соответствующий механизм, и ассирийцы имели его — их армия не знала себе равных на полях сражений в течение очень длительного периода времени. Ни одна из держав прежде не сталкивалась со стольким разнообразием государств и народов в качестве своих военных соперников. Ассирийцы на протяжении своей истории воевали с хурритами, в том числе в лице Митанни, с хеттами, урартами, касситами и халдеями Вавилонии, с арамеями и эламитами, с туруккейцами, с мушками, мидянами, персами, маннейцами, с киммерийцами и скифами, египтянами, греками, с финикийцами, израильтянами, арабами… Не раз противостояли они и коалиционным войскам. Этот опыт не мог пройти даром. Нововведения ассирийцев в военной области обогатили военную науку во всех её областях.
Ассирийцы создали совершенно новый род войск — регулярную кавалерию, которая затем на протяжении почти трёх тысячелетий играла важнейшую роль в боевых действиях.
Была создана первая крупная регулярная армия. Несомненным плюсом явилось разделение армии на рода войск, грамотно взаимодействующие друг с другом. К сожалению для самих ассирийцев, этот их благой военный опыт был очень быстро перенят угнетаемыми государствами и народами. Ассирийским военным опытом успели попользоваться урарты. Затем также поступили Вавилон и Мидия. Царь последней, Киаксар, согласно Геродоту,«…был еще гораздо воинственнее своих предшественников и первым разделил азиатское войско на [боевые] отряды по родам оружия и каждому отряду — копьеносцам, лучникам и всадникам — приказал действовать самостоятельно. До этого все [войско] было перемешано в беспорядке»{260}.
Ассирийские военные первыми ввели инженерные контингенты как отдельный род войск. Они задолго до эллинистических военачальников применяли комбинации осадных башен и таранов. Есть мнение, что посредством финикийцев наука осадного дела Ассирии пришла в Карфаген, а затем и к сицилийским грекам{261}.[39]Греки также, судя по всему, позаимствовали у ассирийских военных оптимальную форму конских удил, применявшихся в VII веке до н.э.{262}
За столетия до римлян ассирийцы сооружали во время походов укреплённые лагеря.
Немаловажным фактором в военном деле является дорожная система. Заслугой ассирийских инженеров является создание первоклассной для Древнего мира системы дорог, которая, хоть и опосредованно (через персидское и эллинистическое господство) послужила определённым образцом для римлян.
Ассирийцы первыми массово ввели практику закаливать сталь, что позволило им получать высококачественное железное оружие.
Ещё одним важным элементом ассирийского феномена стало административное наследие. Провинциальную систему ждало плодотворное существование и развитие в историческом будущем. Если правители Мидии и Вавилона этим не воспользовались, то сменившие их персы-Ахемениды «использовали опыт Ассирийской империи, на которую в то время уже смотрели как на славное прошлое»{263}. Сюда можно отнести, в частности, тот факт, что, подобно Ассирии, в Персидской империи «наместник провинции находился в тесной связи с царём и основной его обязанностью был сбор подати». Далее, схожи были системы комплектования армии. Если же обратиться к ещё более частным сходствам, то войсковые отряды и группы работников в Персидской империи были разбиты на более мелкие контингенты, во главе которых стояли десятники, как и в Ассирии. Приведённые примеры — лишь небольшая обнажившаяся перед нами часть связующего моста меж государственным опытом двух великих держав древности. Персидские государственные деятели, конечно же, очень хорошо были осведомлены о методах управления ассирийцев и умело применяли эти знания. В связи с этим в очередной раз процитируем Дандамаева: «Арамейские писцы продолжали служить в прежних ассирийских провинциях и, очевидно, стремились сохранить ассирийские традиционные методы управления. Когда персы появились в Месопотамии, они могли легко “использовать опыт таких писцов». Пожалуй, весьма интересное замечание.
Нельзя забыть и про опыт депортаций (Ахеменидами, впрочем, не особо практиковавшийся). Подсчитано, что за период с 830 по 640 (или с 750 по 620) гг. ассирийскими властями было депортировано и расселено порядка 4,5 миллиона человек{264}. Пожалуй, более массовые депортации повторились уже только на просторах сталинского СССР. В целом же политика насильственных переселений имела широкие последствия и способствовала экономическому благосостоянию и интеграции населения империи{265}. Депортации населения применялись затем вавилонянами (вспомним разрушение Иерусалима Навуходоносором II), а веками позже персами-Сасанидами, успешно воевавшими с Римом{266}.