— Клуб любителей старины. Ты слышал? — повернулся Литвинов к Алдонину, снисходительно усмехнувшись.

— Вы займетесь на заводе популяризацией археологии, и, уверен, в отчетах вашего института это смотреться будет неплохо, — предложил я. — Кстати, а вы не читаете лекции от общества «Знание»? Мы бы вас к себе на завод часто приглашали.

Глава 18

Москва. МГУ.

Пропустил первую пару, но не зря! Договорился с Литвиновым о его персональной лекции на заводе в Клубе любителей старины с демонстрацией образцов. Поговорю на заводе, чтобы ему такие подарки вручили после лекции, чтобы он как на крыльях к ним летел при следующем предложении посетить завод.

И что еще важно — археологи согласились на зимние раскопки под покровом армейской палатки. Осталось только её достать.

До конца первой пары оставалось ещё немного времени, сел в буфете обдумать планы на день. После пар у меня лекция от общества «Знание» на фабрике игрушек, потом домой на Щербаковскую, проверить ремонт, зайти к Ивану и зайти к Грише, может, подскажет, где мне палатку для раскопок взять?

Москва. МГУ. Кабинет замдекана по научной деятельности.

Эмма Эдуардовна разбирала документы, принесенные секретарём деканата. Опять письмо из ГДР. Ой, и ещё одно! У замдекана настроение сразу испортилось. Мартин Нойлер перспективный студент, ответственный и старательный.

Жаль будет с ним расставаться, — подумала Эмма Эдуардовна, разворачивая первое из писем. Но, к её огромному удивлению, письмо касалась не Мартина, а Хуберта Майера… Осознав это, замдекана начала читать письмо с начала. Письмо содержало просьбу выслать характеристику для решения вопроса о целесообразности дальнейшего обучения Майера в МГУ.

Ничего себе! — чуть не воскликнула в голос она и тут же принялась за второе письмо, в котором оказалась благодарность Ростокского университета на ее имя за отличное обучение Мартина Нойлера за подписью ректора и надежда на то, что он сможет с таким же достойным результатом закончить свою учёбу в МГУ.

— Да они же поменялись ролями! Вот что значит дядя — профессор! — удовлетворённо потирая руки, подумала замдекана. И благодарность пригодится, надо ее декану занести, вполне может перепасть еще одна премия.

Ну, она сейчас приготовит подходящую характеристику на Хуберта! Решил, значит, пойти поперек ее, когда сказала угомониться, связи свои в ГДР подтянул, чтобы Мартина завалить, да нашла коса на камень. Вот теперь поганец поймет, что надо уважать начальство в том университете, где учишься!

Начался перерыв между парами, и я пошёл к своим.

— Здорово! — протянул мне руку Лёха, когда я пристроился рядом с ним за партой. — Ну что, не придумал ещё, что делать с тем письмом?

— Нет ещё. Будет скоро командировка в Калининскую область, может, доеду заодно до этих ребят, поговорю с ними.

— Привет, Паш, пошли покурим, — предложил вдруг Семён Давыдов и я вышел за ним из аудитории.

— Привет. Что случилось? — сразу понял я, что что-то не так.

— Регинка пыталась вчера выяснить, где ты сейчас живёшь, и какой у тебя новый телефон, — многозначительно посмотрел он на меня. — Это означает, что старый она знала. И как-то так обмолвилась интересно… Типа, что старый телефон не отвечает, похоже, пыталась по нему звонить. И она знает, что ты отсутствуешь иногда на занятиях. Похоже, она не успокоилась.

— Твою дивизию! — вырвалось у меня. — До Галии хочет добраться. Но с чем? Рассказать ей старую сказку?

— Ну, уж это я не могу сказать, — развёл руками Сёма.

— Да понятно… Спасибо тебе. Предупреждён, значит вооружён.

Москва. МГУ. Кабинет замдекана по научной деятельности.

Звонок из посольства ГДР сильно выбил Эмму Эдуардовну из колеи. Она только настроилась, что все уже с Мартином в порядке, и села писать плохую характеристику на Хуберта, оперируя формулировками «не способен выполнять задания деканата», «бросает вызов руководству», «злоупотребляет полномочиями при общественной работе в землячестве», как вежливый голос на русском с небольшим акцентом попросил передать Мартину Нойлеру, что его ждут в посольстве ГДР. Она, конечно, нашла его и передала, чем удивила и ошарашила парня, и осторожно расспросила о причине вызова. Но он понятия не имел. Эмма Эдуардовна и сама терялась в догадках. В письме ясно было написано, что Мартин остаётся в МГУ. Чего же им ещё от него понадобилось?

Не придумав ни одной правдоподобной версии, замдекана покачала головой и продолжила писать характеристику на Хуберта.

Москва. МГУ.

Самедов шёл к себе и в коридоре столкнулся с методистом экономфака.

— Добрый день, Рашид Фархадович, — вежливо улыбнулась та. — Дозвонились вы Ивлеву? Надо же, второкурсник, а такой всеми востребованный…

— Подзабыл, простите, — прикинулся Самедов, — о чём речь?

— Ну, вы же присылали за его телефоном?

— А, да-да, вот только подзабыл, а кого присылал?

— Быстрову с первого курса.

— Точно, — кивнул Самедов, скрипнув зубами. — Было дело… Дозвонился, да. Спасибо, — неохотно ответил он растерянно улыбнувшейся ему в ответ женщине.

Вот же засранка! — думал Самедов, идя к себе. — Вот же… — от ярости у него сжались кулаки и вены на висках вздулись. — Ну, дрянь!.. Врет мне в глаза, что Ивлев ей безразличен! Ну, я ей устрою!

Во время большого перерыва наткнулся в коридоре на Эмму Эдуардовну. Та вначале прошла мимо, поздоровавшись, а потом, словно что-то вспомнила, поманила меня к окну, подальше ото всех, и сказала, что ей сегодня звонили из посольства ГДР и попросили передать Мартину Нойлеру, что его там ждут.

— А по какому поводу? — удивился я.

— Это я хотела тебя спросить, подумала, может, Мартин тебе что говорил, как другу… Мне он ни в чем не признался, сделал вид, что сам удивлен.

— Нет,