как нас найти и где машину оставить. Тот только что-то хмыкнул в ответ. И только тогда я сообразил, что если тут его тесть живет, то он тут все места, где можно машину пристроить, и без меня знает.

К моему удивлению, Галия очень благосклонно отнеслась к дарам с плюшевой фабрики. Доставала по одной игрушки из коробки и любовно рассматривала.

— У меня такой мишка в детстве был! — воскликнула она и посадила его на подоконник рядом с голубой собачкой.

Чувствую, Инне мало что останется. Кто бы мог подумать. Ну, это я, похоже, избалованный игрушками из будущего. Тогда так делали некоторые игрушки, что взрослые бездетные удержаться не могли и себе покупали. Какую-нибудь сову, которая с метра как живая, или змею, чтобы заставить гостей испуганно ахнуть. А сейчас и эти безыскусные игрушки кажутся Галие высшим классом.

Наконец, приехали Сатчаны. Переполняемая гордостью Галия устроила им экскурсию по квартире с таким видом, как будто мы тут уже все время будем жить. Сатчан ходил за Риммой как привязанный и заботливо придерживал её за плечи. Они долго осматривали вечернюю Москву с высоты двадцатого этажа. Воспитанные люди, не убавить, не прибавить. Даже и не поймешь, что они и не такое жилье видали много раз наверняка. По всем параметрам оба мажоры, как в будущем будут говорить.

Сели пить чай все вместе на кухне. Стол отодвинули от стены, чтобы можно было вокруг рассесться.

— Как дела в университете? — спросил меня Сатчан, многозначительно взглянув. Мол, давай, начинай свою партию!

— Всё бы хорошо, если бы не одна заноза, — начал жаловаться я с искренней досадой. — Нашлась такая же умная, как у тебя была секретарша, помнишь? Та, что на Галию наговаривала.

— Ой, давайте, не будем об этом! — попросила Римма. — Мне до сих пор стыдно, — виновато взглянула она на Сатчана, но тот поспешно поцеловал её прямо в нос. Тогда она, смущаясь, взглянула на Галию.

— Это ей должно быть стыдно, — ответила примирительно Галия. — Это же надо было такое придумать! Выхухоль ощипанная!

— Мама мне потом рассказывала, сколько ей в молодости и писали, и звонили, всякие дурочки, — поделилась Римма, — хотели, чтобы она с мужем рассталась. А он тогда ещё, даже, и не был министром.

— О, девонька, перспективного мужчину с молодости видно, — улыбнулась Ирина Леонидовна. — Каждой хочется хорошо замуж выйти.

— Я вот, одного не пойму, на что они рассчитывают? — спросил я. — Неужели они думают, что жена такая дурочка и не поймёт, что за игру они ведут?

— Ты не понимаешь, Паш, — ответила Ирина Леонидовна, — они же как рассуждают, если есть хотя бы один шанс из ста, почему бы не попробовать? А вдруг получится отбить мужика и самой захомутать? Вы не представляете, что после войны творилось. И чем серьёзнее мужчина, тем больше третировали его жену…

— Ужас какой, — откровенно расстроился я. — Никогда не думал, что меня это коснётся. Дорогая, — повернулся я к жене, — держи оборону ради нашей семьи. Никого не слушай. Я только тебя люблю и наших детей. И я должен знать обо всех таких случаях. Договорились?

— Да, надо сразу рассказывать, — поддержал меня Сатчан. — Я секретаря с треском выгнал, как только узнал, такие вещи нельзя спускать.

— Согласен, — поддержал его Загит и взгляд у него был очень тяжёлый. Видимо, представил, что какая-то зараза будет его девочке нервы трепать.

— Так а что там за ситуация конкретно? — не удержалась Римма от вопроса. Ну кто бы сомневался…

— Да там одна девушка, Регина, поступила в этом году и начала ко мне в содержанки напрашиваться, причем совершенно откровенно. У меня дети родились от любимой женщины, в мыслях только пеленки и распашонки, а она меня соблазнять полезла, представляете? Ну я терпел-терпел, а потом как послал ее подальше с такими идеями. Так она обиделась и слухи стала распускать, что мол я ей интересуюсь. Пришлось комсомольское собрание собирать, на котором ее на чистую воду вывели. Созналась во всем, влепили ей строгий выговор. Но недавно узнал, что она вовсе не угомонилась. Нашла себе поддержку в лице Самедова, и проговорилась недавно одному из моих друзей, что пыталась мне домой звонить, только из-за ремонта моего и не дозвонилась. Догадываетесь с какой целью? Наверняка, чтобы Галие какую-то гадость сказать про меня.

— Надо же, какая зараза! — с чувством сказала Ирина Леонидовна. — Ну, если однажды дозвонится, я ей много что скажу…

— Так… если она не хочет угомониться по-хорошему, то пробей, кто у нее родители. Доброе слово не все понимают, но после ремня по жопе от расстроенного отца может что-то до мозга и дойти… — сказал Сатчан со знанием дела, — она же москвичка, надеюсь?

— Москвичка. А ты знаешь, это идея! — благодарно кивнул я.

— Как узнаешь, скажи мне, найдем кому позвонить и поговорить, чтобы воспитанием семья занялась. И еще скажи, ты про Самедова говорил. Я правильно понял, что это не просто романтические отношения?

— Судя по тому, что мои однокурсники узнали, раз из меня покровителя не получилось, покровитель теперь у нее Самедов.

— Ну, этот может. Он вообще талантлив в области поиска проблем на свою… хм. Но интересно, интересно…

Вскоре женщины, еще раз выразив свое коллективное возмущение происками Регины, ушли на свою половину. Посмотреть, как там малые спят…

— Как там музей на «Полёте» поживает? — поинтересовался я.

— Ты знаешь, сам такого паломничества не ожидал. Народ тащит и тащит. Мебель, одежду, книги, мелочь всякую… Там такие монеты кто-то притащил, что если одну с этого балкона кинуть, то она человека наповал уложит, этакая блямба! Представляешь? Уже вторую комнату выделяем под весь этот скарб.

— Ничего себе, — удивился я. А потом вспомнил разговор про царские монеты на пропускной «Полета» с охранниками. Видать, все же притащил тот работяга свои старинные монеты. Я как-то такие и в руках держал, один приятель