Да, формальное право уволить Лужкова он как будто бы имел. Но политическая культура и политическое искусство — как и цивилизованность вообще — выражаются в умении не пользоваться всеми теми правами, которыми обладаешь. Право на развод не означает обязанности бежать в ЗАГС и разводиться только на том основании, что такое право у тебя есть.

Право объявить войну не означает, что ее нужно объявлять.

Кроме права есть еще мораль и нравственность. Признаемся честно: действия Медведева по устранению Лужкова были и аморальны, и безнравственны. И не только по использованным средствам — по сути.

Медведев заканчивал вуз, когда Лужков уже был зампредом Мосгорисполкома, и заканчивал аспирантуру, когда последний встал во главе исполнительной власти Москвы. Медведев был советников разрушавшего Северную столицу Собчака (изгнанного городом со своего поста в 1995 году), когда Лужков выводил Москву из кризиса, решал судьбу страны, строил МКАД, новые кварталы, превращал столицу в круглосуточно освещенный город и спасал от нищеты тех, кого обрекли на нее экономические авантюры Ельцина. Медведев пришел на периферию большой политики в 1999 году — тогда, когда Лужков был уже в зените своего влияния.

Медведев был рядовым функционером российской системы, — Лужков одним из ее создателей. Медведев всем обязан это системе — значит, всем обязан и Лужкову.

Строго говоря, система эта была в принципе плохой. Но Медведев же не был ее противником, он не боролся с ней — он пользовался ей и служил ей. Тогда как Лужков пытался минимизировать ущерб от нее и сделать хотя бы сносной жизнь людей, вынужденных существовать в ее условиях. Уже просто с этой точки зрения, с точки зрения элементарного уважения к старшим и благодарности за сделанное, Медведев должен был, как минимум, проявлять такт в отношениях с Юрием Лужковым. И не позволять себе становиться в мальчишескую позу перед человеком много более старшим и обладающим неизмеримо большими заслугами.

Можно было бы сказать, что если Лужков имел такие заслуги и такой возраст, то после двадцати лет правления ему просто пора было уходить. Но его возраст был известен и в 2007 году, когда его переназначил Путин. И когда до истечения срока его полномочий оставалось менее года — простые соображения порядочности предполагали, что он имеет право доработать до конца этого срока. Тем более что решать, вносить его кандидатуру в 2011 году или не вносить, все равно должен был Медведев. И вряд ли кто-либо его оспорил, если бы уже тогда он этого не сделал.

Но он «Утратил доверие»… Обиделся.

Судя по некоторым отзывам, обиделся он на то, что Лужков не слишком серьезно к нему относился — тогда как Путина откровенно уважал. И Медведева это задевало: он хотел, чтобы все видели в нем «настоящего президента», и в своем общении проявляли пиетет, смотрели на него снизу вверх. А Лужков этого не делал.

Но что поделаешь — Путин был действительно Президентом, а Медведев — лишь подобием. Хотя и наделенным полномочиями. И ничем не подтверждаемыми амбициями.

Для Путина власть была тяжелой работой, служением — для Медведева увлекательной игрой. Путин работал Президентом. Медведев играл в президента. Он был упоен — ему нравилось играть Главного. Он в этом купался. И в этом он был похож на Горбачева. Странно, что никто не обратил еще внимание на перекличку его фамилии с именем последнего.

И хотел, чтобы остальные ему подыгрывали. Но в такой ситуации подыгрывают обычно льстецы, в определенной ситуации предающие первыми.

Честные люди честно говорят: «Парень, у тебя не получается. Делай выводы или уходи».

Умный человек такое ценит. Глупый — обижается и изгоняет честного.

Ведь, в общем-то, пока у Медведева ничего серьезного в его самостоятельных действиях не получалось.

Его советы не помогли Собчаку.

Ему поручили курирование «Национальных проектов» — он, по существу, завалил все четыре: в стране нет доступного жилья, здравоохранение нищенствует, образование уничтожается, деревня осталась в прежнем состоянии.

Саакашвили подарил ему возможность победы в войне и восстановления контроля России над Закавказьем — он, подобно Петру Третьему, остановил победные шествие российских войск и подарил тбилисскому диктатору возможность продолжать заниматься антироссийскими провокациями.

Правда, говорят, что он гордится подмечаемыми иными сходством с Николаем Вторым и чуть ли не держит на стене его портрет. Наверное, сходство действительно есть — хотя бы в том, что тот тоже не сумел сработаться ни со Столыпиным, ни с многими министрами.

Может быть, этого не проходили на юрфаке ЛГУ — юристам обычно слабо преподают историю и они ее не любят — но уподобляться Петру III или Николаю II — это чревато. Плохо кончили.

Россия, благодаря Медведеву, по итогам своей, казалось бы успешной, военной кампании 2008 г. попала в сложную ситуацию: вместо того, чтобы иметь единую и дружественную Грузию, соединяющую РФ с союзной Арменией и опираться на нее как союзника в свое политике, она получила никем не признаваемые кавказские республики, которые нужно защищать и поддерживать самой, и враждебный проамериканский режим, накачиваемый деньгами и оружием стратегического конкурента. То есть, он, в результате своих ошибок, сам допустил американское влияние в непосредственную зону российских интересов, по существу — на территорию собственной страны.

С Америкой Медведев вроде бы подружился — точнее, постарался подольститься, заключив соглашения по ограничению вооружений, многими признаваемые поспешными, непроработанными и более чем спорными. Все результаты разрекламированной «перезагрузки» пока обернулись выгодой для США — и чем-то как минимум неопределенным для России.

Истинное отношение первых к РФ проявилось в организации антироссийского шпионского скандала в унисон с его визитом к теряющему популярность Обаме. Зато Медведев сделал подарок американской экономике, заключив контракт на покупку американских самолетов — вместо того, чтобы использовать те же средства на модернизацию российского авиастроения.

Все у него получается не так, все — вкривь и вкось.

Путин производил впечатление айсберга — его реплики и публичные ремарки напоминали невольно вырвавшиеся отблески мощной таящейся внутренней энергии. Медведев производил впечатление подражателя, который изнутри напрягается, чтобы, привстав на цыпочки, произнести нечто, как ему кажется, производящее впечатление путинской уверенности и твердости.

Это могло бы быть неким недостатком роста, если бы за этим стояло понимание того, кем он пока является на деле, понимание того, что быть президентом — значит работать, а не играть — и стремление учиться работать.

В частности — учиться работать с людьми, а не обижаться на то, что ты пока не сумел произвести на них серьезное впечатление. Если ты такого впечатления не производишь, то, имея власть, можно подавлять или уничтожать тех, на кого ты его не произвел, но даже это вместо страха и уважения будет рождать насмешки и брезгливость.