– А ты, я смотрю, все не угомонишься, – вкрадчиво поинтересовалась Ирина, появившаяся рядом будто из-под земли. – На редкость здоровый интерес к противоположному полу. Только не надо мне втирать, что ты здесь ни при чем.

– О чем это вы, гражданка?

– О нашем посещении дикого пляжа сегодня. С твоей подачи.

– А чего это сразу с моей?

– То есть тебя именно этот вопрос интересует? А про сам пляж чего не спрашиваешь? Даже не удивляешься. Ты же сказал, что не знаешь, о чем это я.

Вот так.

Именно так и «крутят» клиентов у нас в КГБ. Что называется, «на косвенных». Расколола просто и изящно. А ведь чуть ли не вдвое моложе! Говорю же, нам, умникам из будущего, тягаться с этими волками – пустое дело.

– Ну ладно. Знаю. Только не говори, что извелась там от смущения. Не поверю.

– И правильно сделаешь. Ничего нового я там не увидела. Да и не показала. Со мной все в порядке. Но это только со мной. Там и другим сотрудникам… пришлось разоблачаться.

– Завидую…

– Молча завидуй. А вообще твое «по шее» тебя еще ждет. Причем от обоих… натуралистов. Дай только Санычу оправиться от шокового состояния.

– Шокового? Неужели у тебя там так все плохо?

– Вот гляжу на тебя и думаю – а может, вовсе и не надо ждать? Чего же откладывать на завтра то, что можно накостылять прямо сейчас? Тем более когда так убедительно напрашиваются.

– Эй-эй! Стоп! Вообще сейчас нет времени, Ирина! – возмутился я ее легкомысленности, тем не менее предусмотрительно смещаясь за диванчик. – Дело превыше всего, как известно. Ты же опытный… сотрудник, должна понимать. Ведешь себя как… малолетка какая-то. Приходится тут выговаривать некоторым. Стыдно должно быть, девушка… Ай!

Уцепила все-таки за ухо. Она что, через сумрак двигается? Вообще не уловить ее движений. Да что же это такое?! Меня – и за ухо! Дядьку, которому за полтинник! Пусть и выгляжу… чуть моложе…

– Саныч! Сан-Саныч! Да скажи ей! Блин, да к кому я обращаюсь! Подкаблучник несчастный. Ну, все-все, отпусти. Нормально у тебя все там. Нормально! Саныч врать не будет…

– Чего?! Что ты сказал?

Второй раз мороз по коже.

Зато ухо сразу же оказалось на свободе.

Ничего не подозревающий Козет закончил уже переодеваться и безмятежно улыбался в отдалении, с отеческой симпатией наблюдая за нашей милой возней. Ну-ну. Улыбайся. Плохо ты еще знаком, юноша, с коварством человеческим!

Внимательно рассматривая его наивную физиономию, мягкими скользящими шажками к нему медленно и неумолимо приближалась… сама Судьба. Страшно себе представить, что сейчас начнется.

– Стой, Ирина. Стой! – решил я все-таки спасти товарища. – Все, расслабься. Я пошутил. Ничего Саныч про тебя не говорил. Я сам догадался, судя… по его сытым и масляным ужимкам. Видишь, лыбится?

Трудно передать весь спектр эмоций тут же впившегося в меня взгляда. Господи, дите дитем! Причем что одна, что другой. Детский садик, ясельная группа. Боевая группа безопасности, елки-палки!

– А чего это такого я не говорил?

– Ничего! Показалось тут некоторым. Ну что, резвиться будем – или все-таки работой займемся? – Я вышел из-за диванчика и стал деловито перевязывать себе шнурки на кедах. – Переоделись – теперь марш отсюда. На выход. Оба! Я догоню. Счастливая семейка, блин. Одни клоуны!

На территорию завода Ирина нас завезти не смогла: ворота оказались закрытыми.

Я так привык, что на въезде у этих королей шлакоблоков – проходной двор, что совершенно не подумал об усилении пропускного режима в ночное время. Ведь здесь в течение всего светового дня мимо цехов и ангаров толпами шастают разномастные пляжники из числа аборигенов. Ловко уворачиваясь от чумазых самосвалов и глотая душную цементную пыль, они самоотверженно преодолевают все тяготы и лишения в предвкушении долгожданных водных процедур. В наше время, имеется в виду двадцать первый век, это своеволие показалось бы крайней степенью раздолбайства, но сейчас, при застойном социализме, – ничего так, дело обычное. Народ здесь привык жить легко и беспечно.

Мотоцикл Ирины утробно взрыкнул, сверкнул на прощанье габаритами, и мы с Сан-Санычем вдвоем остались у негостеприимной проходной. Практически во мраке. Свет тусклой лампочки на столбе у забора лишь подчеркивал вязкую плотность ночной темноты. Сейчас где-то полдевятого, значит, солнце зашло каких-то двадцать минут назад, возможно, даже на западе еще и мерцают сполохи летнего заката, только нам отсюда этого не видать. Впереди мрачным уродом темнеет громадина завода железобетонных изделий.

– Здесь пройдем?

– Нет, Саныч. Есть получше идея. Давай за мной.

Этот «бетонник» вольготно раскинулся на огромной площади на самом берегу Мартыновой бухты. Весь объект, разумеется, огражден, зато вдоль моря забора не было вообще! Был высокий и крутой отвал из строительного мусора, бракованных инертных материалов и обломков бетона. За счет всего этого хлама какой-то очередной многомудрый руководитель когда-то, по всей видимости, пытался отнять у моря лишние метры суши. Дурь, понятное дело, не прокатила. Хотели как лучше, а получилась… очередная кракозябра – «выигрыш» оказался излишне сыпуч и подвижен, сам берег был изувечен, а морское дно в этом месте перестало быть пригодным для купания из-за обилия травмоопасных предметов. Местные прокляли этот завод. Вместе с мудрейшим руководством.

Зато мы по этой насыпи при известной доле осторожности могли без затей проникнуть на объект, аккуратно миновать пыльные цеха по краю обрыва и спокойно выйти к зданию котельной, за которой и виднелась стройка биостанции.

Все так и вышло, если не считать разорванной штанины у моего инструктора и сбитого мизинца на левой ноге у меня. Кеды все-таки слабая обувка для ползания по кускам бетона. А торчащую в разные стороны арматуру, оказывается, в темноте вообще не видно!

Нет, фонарик, конечно, был.

Только на его свет в первую же минуту к нам из темноты выскочил какой-то небольшой, но жутко горластый пес, растревоживший индустриальные окрестности на редкость противным лаем. Подкачал голосок у четвероногого сторожа. К счастью, избыточной добросовестностью животное не отличалось. После первого же куска гравия, пролетевшего у него над ухом, пес фальшиво взвизгнул и тут же ретировался в темноту, изредка поблескивая оттуда на нас всепрощающим взглядом. И мы на всякий случай решили не злоупотреблять электричеством до самой стройки. В чужой монастырь, как говорится, со своей лампадой ходить некрасиво.

Болото из сточных вод мы тоже аккуратно обошли стороной, оставив парящие во мраке смрадные лужи по правую руку. Используя седьмое чувство и чью-то абстрактную мать, кое-как нащупали в темноте около котельной заброшенный кусок грунтовки, неожиданно выведший нас в итоге к небольшой развилке, одна из дорог которой была характерно разбита и изъезжена строительной техникой. Да и вела она в нужном направлении – вниз к морю и влево за крутые скальные отроги. Как раз в сторону биостанции.