раньше… Брат погиб во Вьетнаме, но его сын Питер продолжил дело отца и дяди, тоже став пилотом.* * *

В очередной раз, криво-косо, но Лёшке всё же удалось посадить Цессну. Я отпивал ром с колой мелкими глотками, следя за лётными «успехами» брата. Помнится такой коктейль, когда я был на Кубе в две тысячи девятом году, называли «Куба-либре». Но в этот раз я чуть не поперхнулся, когда старый военный лётчик задал мне вопрос, просто застав меня врасплох.

И даже не сам вопрос меня так поразил…

С ужасающим акцентом и довольно коряво, но Питер О,Нил старший спросил меня:

— Ти и тфой брат русски?

Причём спросил он меня не по-английски, а на ломанном русском языке.

Глава 20

Глава двадцатая.

Живой герой правителю не нужен.

Уж больно смел, строптив и своенравен.

Но в мёртвом виде он ещё послужит,

Когда герою памятник поставят.

05 октября. 1974 год.

США. Штат Техас. Где-то в окрестностях Хьюстона…

Александр Тихий.

Сказать, что я просто ох… охренел от слов старого пилота, это значит, ничего не сказать. К тому же, он сказал это всё, хоть и на ломанном, но на русском же языке…

Первую мысль, потянуться за пистолетом, я сразу же прогнал. А вот вторая была: «На чём же мы прокололись?»

* * *

Ответил я Питеру по-английски:

— Не понимаю. О чём это вы?

— Успокойся, парень! Я не желаю тебе зла. Да и на русских у меня тоже нет никакой обиды…

— А разве не русский лётчик сделал Вас инвалидом?

— Это была война… И как я теперь понимаю, не наша война. Одни корейцы убивали других корейцев. По большому счёту, это было их личное дело. Но политики решили, что нас это касается. А с той стороны русские и китайцы тоже так решили.

— Но всё-таки именно русский пилот…

— Ну, да. Он стрелял в меня, я в него. Всё по-честному. Я же не рассказывал тебе, сколько русских и китайцев лично я сбил… Но ты мне не ответил на мой вопрос.

— А это обязательно?

— Ты живёшь в моём доме. И мне очень хотелось бы знать правду о тех, кто ест мой хлеб.

— Мы не замышляем ничего плохого, ни против Вас, ни против Вашего племянника. И, да… Мы — русские. Но как Вы…

— Твой брат в первый же день на входе в дом споткнулся на крыльце. Такие слова, который он тогда сказал, я часто слышал, когда был в плену. Поэтому я решил понаблюдать за ним. Он часто говорит на русском со своей подругой.

— И что теперь? Вы позвоните в полицию и сообщите им, что у Вас проживают русские парни?

— Зачем мне это делать?

— Но мы же русские? Во всех газетах пишут, что мы ваши враги.

— В газетах много чего пишут. И что? Всему там надо верить?

— Тогда к чему вы завели этот разговор?

— Чтобы понять.

— И что Вы хотите понять?

— Для чего вам всё это нужно, парни?

— Честно?

— Да. Именно так.

— Мы собираемся свалить из этой страны, куда-нибудь в Мексику или на Кубу.

— Хочешь угнать самолёт?

— Зачем? Я могу его просто купить.

— И откуда у вас, ребятишки, так много денег? Банк ограбили?

— Питер! Откровенность за откровенность. Расскажи мне, почему у тебя нет никакого негатива к русским, несмотря на то, что они подбили тебя, и в результате, сделали инвалидом на всю жизнь? Мне это тоже нужно понять.

— Как тебя зовут на самом деле?

— Так и зовут. Только Ксандр — это сокращённое от Александр. А ещё можно Саша, Саня, Алекс…

— Но твоего брата тоже зовут Алекс?

— Да. Но это потому что он Алексей или Лёша.

— Ясно. Русские… Русские меня спасли. Когда мне чудом удалось посадить свой самолёт, я долго не мог выбраться из него. Сидел и истекал кровью… Потом… Потом появились корейцы. Они вытащили меня на землю и чуть не забили насмерть палками. Но откуда-то появился русский лётчик. Он прогнал их и забрал меня. Да. Я был в плену. Но русские поместили меня в госпиталь и пытались поставить на ноги. А Na-ta-sha плакала, когда врач сказал, что я никогда не смогу ходить.

— Наташа?

— Она была медсестрой в русском госпитале. Заботилась обо мне. Это была последняя женщина в моей жизни…

Старик замолчал, глядя куда-то вдаль. А я подумал, что не такой уж он и старый. Ему же ещё и шестидесяти нет, наверное… Хотя если бы не седина, шрамы на лице и потухшие глаза… Может ему вообще не больше полтинника. Вот только жизнь его сильно подкосила ещё тогда, когда он был в самом расцвете лет и сил. Чуть больше тридцати — счастливый возраст. Всё ещё впереди. Но вот у него-то как раз всё было не так. Если бы не его брат и его тёзка-племянник, то он, наверное, и не нужен был никому в этом мире.

— Питер! Ты спрашивал, откуда у нас деньги… Эти деньги мой брат забрал у мексиканских наркоторговцев.

— Наркотики тоже взяли?

— Нет. Эти fucking наркотики нам на фиг не нужны. Сожгли мы их. Там же на месте. Облили бензином и сожгли.

— Это правильно… А почему ты не хочешь остаться в Америке?

— Домой хочу. Я люблю свою Родину!

— И это тоже правильно… Ну, ладно. Забудь! Считай, что никакого разговора у нас не было. И