Мэддок прищуривается. Кэп и Ройс тоже. Они сомневаются, верить мне или нет.

Мэддок облизывает губы и отводит взгляд.

– Ты не будешь драться.

Я настолько зла, что меня трясет. Я на взводе и чувствую себя беспомощной, сейчас все кажется мне отвратительным.

Моя мать позволяет другим контролировать ее. Управлять ее телом. И вот Мэддок сейчас стоит и пытается сделать со мной то же самое.

Это мои кулаки, так что это не его решение. Вот почему я не завожу друзей и ни с кем не сближаюсь: я постоянно разочаровываю людей. Это хреново, но так уж я устроена.

Так что я не думаю. Я делаю то, что делаю. Порчу все, что могу испортить, намеренно и назло.

Он думает, что может управлять мной? Я покажу ему, как он ошибается, – создам ситуацию, которую не сможет контролировать ни один из нас.

Я с равнодушным видом поворачиваю обратно к приюту, откуда вышли несколько девчонок, притворившись, будто им срочно нужно восполнить нехватку витамина D.

Я не особо тороплюсь, но, когда до этих трех красавчиков доходит, что к чему, мой кулак уже врезается в щеку ничего не подозревающей и, вероятно, ничем это не заслужившей Виктории.

Она с криком падает назад, а остальные ахают. Я собираюсь снова наброситься на нее, но меня опять удерживают чьи-то руки.

Но я не собираюсь позволить ему удержать меня. Я брыкаюсь до тех пор, пока меня не отпускают.

– Тупая дрянь! – верещит Виктория, но Кэптен встает перед ней, и она закрывает рот.

В этот же самый момент из дома выходит Мейбл.

Я смотрю на Мэддока, затем на двух других.

У всех троих одно и то же выражение лица.

Шок и подозрение. Замешательство. Я стараюсь не замечать тревогу, которая тоже проступает в их глазах.

Я понимаю, что только что сделала: специально нарушила одно из главных правил этого дома, у всех на виду, и это уже никак не замять.

Меня вышвырнут отсюда, но мне плевать.

Меня отправят домой, там я смогу драться, выплачу мамин долг, но зато парни не будут втянуты в мое дерьмо. Буду жить как жила.

Без них.

Я стараюсь не обращать внимание на боль, вызванную этой мыслью.

Мейбл вздыхает и разворачивается, чтобы войти обратно.

– Идемте, девочки. Собирайтесь и отправляйтесь в школу. Рэйвен, твои вещи будут упакованы к твоему возвращению.

Я решаюсь посмотреть на парней.

Судя по их каменным лицам, они не понимают, почему я так поступила. Но они бы никогда не поняли.

Откуда им знать, что, если ее долг не будет выплачен, они придут за мной?

К черту мою мать, к черту это место, к черту их.

И к черту эту жизнь, на которую меня обрекли.

Рэйвен

Виенна догоняет меня в школьном коридоре.

– Зачем ты это сделала?

Я игнорирую ее и прохожу мимо своего шкафчика, направляясь на английский: смысл брать учебник, если завтра меня уже здесь не будет.

– Рэйвен…

Я разворачиваюсь на пятках и оглядываю ее скучающим взглядом.

– Слушай, я все понимаю. Ты хочешь узнать все от меня, чтобы потом распускать сплетни и впервые быть единственной, кто действительно в курсе, что к чему. Что ж, прости, но мне придется огорчить тебя. В этой истории нет ничего скандального. Мне захотелось подраться, и Виктория попала под горячую руку. Вот и все. – Я начинаю отворачиваться, но останавливаюсь. – О, и меня зовут Рэй.

– Ничего себе, – кричит мне вслед Виенна и почему-то снова идет за мной. – Это было впечатляюще, стоит отдать тебе должное. Но еще это откровенная ложь. Может, ты забыла или не замечала, но окна моей комнаты выходят на проулок между приютами, Рэй.

Я отворачиваюсь от нее, но она встает прямо передо мной.

– Насрать мне на то, что ты думаешь, что ты видела или что ты там понимаешь! Мне плевать, что ты собираешься рассказывать этим людям, и уж точно плевать на то, что ты думаешь, Виенна, так что отвали уже от меня!

Я начинаю тяжело дышать, снова охваченная приливом ярости… но она лишь смеется.

Какого черта?

– Боже, Рэйвен. – Виенна качает головой, еле сдерживая улыбку. – Ты жесть какая странная, даже хуже, чем я думала.

– Что ты делаешь?

– Я собиралась сказать тебе, как злюсь на тебя за то, что ты позволила выставить тебя из приюта. Ты единственная – вернее, была единственной – во всем доме, кого я могу выносить. Видимо, придется снова болтать с радио.

– Жалкое зрелище, должно быть.

Она пожимает плечами, криво улыбаясь.

– Выбирать не приходится, верно?

Я изучаю ее лицо и прихожу к выводу, что она действительно пришла не за сплетнями.

Она кажется искренней.

Я немного расслабляюсь.

– Прости, что испортила тебе атмосферу в доме.

– Прости, что мне так и не довелось воспользоваться тобой, чтобы прокатиться на «Роллс-Ройсе». – Виенна качает задницей.

Я весело смеюсь.

– Да, но готова поспорить, если бы ты спросила, он был бы не против, если бы ты воспользовалась им.

– Вот так, значит? – Она широко улыбается.

Я вздыхаю для большей драмы.

– К несчастью, да.

Звенит звонок, Виенна смотрит в коридор, а потом снова на меня.

– Ладно, Рэйвен, выше нос.

Я едва заметно улыбаюсь ей и наблюдаю, как она уходит.

Злясь на саму себя, я бью по ближайшему шкафчику, а потом прислоняюсь к нему головой.

Мне неприятно сознавать, что я расстроила Виенну. Вот почему я не люблю людей и не завожу друзей. Я не хочу соответствовать ожиданиям других людей или считаться с их мыслями и чувствами. Черт, до этого самого момента я даже не понимала, что мы с Виенной были, не знаю… ну не друзьями, но точно двумя людьми, которые чувствуют себя комфортно друг с другом.

Впрочем, сейчас это уже не имеет значения.

– Рэйвен.

Уф, пристрелите меня. И почему я не пошла на урок?

Я поворачиваюсь.

– Директор Перкинс. Привет.

– Все в порядке? – Он подходит ко мне, вынимая руки из карманов.

Я распрямляю плечи и стараюсь, чтобы ничто в моем лице не выдало моей недавней слабости.

– Все отлично. Как раз иду на занятия.

Я собираюсь обойти его, но он встает у меня на пути, выпрямившись во весь рост.