- Странно, - произнес я, - если сулийцы разгадали головоломки Хомрата, то почему не пытались отыскать меч? Или они не придают этой реликвии такого уж большого значения?

- Может, искали, да не преуспели, - заявил дампир, разливая всем пунш. - Одно точно – меч все еще лежит там, где его оставил Эскай. И драчка за него предстоит серьезная. Что-то мне подсказывает, что наши лютые друзья догадываются, куда мы держим путь. Хотел бы я ошибиться. Ладно, давайте еще по глотку и спать. Надо хорошо отдохнуть и набраться сил. И пусть каждый из нас помнит, что в наших руках, возможно, судьба империи.

***

Ну, вот и все. Утро уже приближается, за окном моей комнате светает. Ночь пролетела как один миг. Несмотря на сильное волнение, я все же поспал немного. Наверное, мне снились сны, но я не помню, какие.

Перед тем, как с помощью Джарема надеть доспехи, я их осмотрел и ощупал, хотя знаю, что с ними все в порядке. Меч наточен и смазан: я раз десять попробовал, как он выходит из ножен. Менгош тоже наточен, и мизерикордия из фламенанта ждет своего часа.

Облачившись в броню, я достал из мешка шлем, подаренный сэром Робертом и надел на капюшон. Из-за того, что капюшон двойного плетения, шлем сидит чуть туговато, но это даже хорошо – его труднее сбить ударом с головы. А вот щита у меня нет. Признаться, я бы сейчас с удовольствием взял в дорогу щит. В таком предприятии мелочей быть не может.

- Ты готов? – спросил я Джарема. Оруженосец кивнул, но я вижу, что он бледен и взволнован не меньше меня. У меня мелькнула неожиданная мысль – а есть ли у Джарема хоть какой-то боевой опыт? Или он до сих пор только китаны в тренировочном зале рубил и стрелял из арбалета по чурбакам, как я в свое время в Данкорке? Неприятный холодок влез в брюшину: у Лелло тоже не было опыта.

Нет, не стоит думать об этом. Сэр Роберт все правильно сказал. У каждого из нас свой путь, и мы обязаны следовать им, как бы ни пафосно это звучало. Особенно сейчас, когда слишком поздно поворачивать назад.

- Пусть Матерь будет с тобой, Джарем, - сказал я и кулаком легонько ударил оруженосца в плечо. – Об одном прошу: не лезь в драку вперед меня. Жди приказа и выполняй его беспрекословно. И не вздумай геройствовать.

- Да, милорд, - Джарем становится на колено передо мной и склоняет голову. – И с вами пусть пребудет Пресвятая Матерь, милорд.

- Au fortera MatraBei! – добавил я и знаком велел парню встать. – Я буду ходатайствовать о посвящении тебя в рыцари, Джарем, если мы вернемся живыми.

- Да, милорд, - во взгляде юноши появилась так нужная мне решимость. – Я все понял.

- Тогда иди седлать коней. Я хочу помолиться…

Он ушел. Я прикрыл за Джаремом дверь, встал на колени и прочел молитву. Ту, единственную, самую правильную, которой еще в детстве научила меня бабушка:

- Отче наш, Иже еси́ на небесе́х!Да святи́тся имя Твое́,да прии́дет Ца́рствие Твое, да будет воля Твоя, я́ко на небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги наша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м нашим; и не введи́ нас во искушение, но изба́ви нас от лука́ваго. Ибо Твое есть Царство и сила и слава вовеки. Аминь.

Конечно, никогда раньше православная молитва не звучала в этом мире. Закончив произносить слова молитвы, я ощутил решимость.

Я знаю, Бог на нашей стороне.

Мы обязательно победим. Мы найдем меч. И я преодолею еще одно испытание, которое стоит между мной и моей Домино.

И все у нас будет хорошо…

Глава 5

***

Лес казался спокойным. С утра мы проехали уже не меньше двадцати миль, углубляясь в Заповедь, и за это время не увидели ничего подозрительного. Вот только окружавшие меня деревья впечатляли. Они были огромны. Именно такие деревья – кряжистые, в десяток обхватов толщиной, с грубой серой корой, похожей на застывшую корку вулканической лавы, с мощными изломанными ветвями, - я видел в самый первый день, когда перенесся вместе с Домино с берега российской реки Лещихи в Роздоль. Кроме этих гигантов, были и другие, знакомые мне деревья, в большинстве своем дубы и березы, причем очень старые. Снег у корней сошел не до конца, местами мы шли по древним торфяникам, выжимая из них копытами коней пенистую коричневую воду. Какие-то птицы, побеспокоенные нашим появлением, взлетали с голых крон и пронзительно кричали над нашими головами, и я был готов поклясться, что они впервые видят в этой чаще людей. Хотя, Гораш говорил, что охотники из Вируги ходят на промысел в Заповедь, однако не думаю, что они забираются в эту глухомань так далеко, как уже забрались мы.

Ехавший впереди Суббота вывел нас на небольшую поляну, заросшую бурой прошлогодней травой, и сделал знак остановиться.

- Привал! – негромко скомандовал он.

Домаш, ехавший чуть позади меня, с облегчением вздохнул. Я спешился, помог слезть с лошади Элике.

- Шевалье, иди сюда! – позвал меня Суббота. Свой кройцшип он воткнул в землю и вооружился легким скорострельным арбалетом – я уже видел такие в Дюране. Хорошее оружие, стреляет полуфунтовым оперенным болтом, который за пятьдесят шагов пробивает навылет дубовую доску в три пальца толщиной. И перезаряжается быстро. Думаю, что три таких арбалета и полсотни стальных болтов оказались к нашему приезду в кладовой папаши Гораша совсем неслучайно.– Давай прогуляемся немного.

Оставив наших друзей на поляне, мы прошли пару десятков метров между деревьями и оказались у края крутого и высокого яра, с которого открывался впечатляющий вид на Заповедь. Долина под нами заросла сплошным лесом. Вдали, в тумане, виднелись очертания каменистого хребта, местами покрытого снегами.Самая высокая вершина этого хребта имела почти идеальную пирамидальную форму – видимо, это и была та самая Пиковая гора, о которой говорил Ганель. Хребет каменной цепью замыкал древний лес с севера. Справа и слева от нас Заповедь тянулась до самого горизонта, и у меня, признаться, от этого вида захватило дух. Дампир внимательно всматривался вдаль, время от времени сверяясь с развернутой картой, и я подумал, что Суббота определенно обладает нечеловечески острым зрением.

- Так, все правильно, - вздохнул