Грейс покраснела, он явно намекал не только на болезнь Кэти, но и на события двухлетней давности.

— Теперь я желаю услышать твою историю, Грейс.

Он не просил, а приказывал.

Потупившись, девушка кратко поведала о происках миссис Бьюмонт и о своей жизни в Марбери, о том, как ей удалось раздобыть адрес Кэтрин и успеть повидаться с ней.

Уильям покачал головой, не в силах найти нужные слова. Наконец он произнес:

— Подумать только, все это время ты была в добром здравии, одинокой и покинутой мною, а я… Я нарушил данное тебе обещание и женился на другой женщине. Господь покарал меня, но почему, почему его гнев обрушился на невинное создание, на Кэтрин?! Отчего я не умер вместо нее?!

Он поднялся, оттолкнул столик и подошел к окну. Плечи мужчины мелко задрожали, и Грейс поняла, что он плачет. Мисс Эттон не знала, стоит ей уйти или остаться, и некоторое время беспомощно смотрела на его силуэт на фоне залитого дождем окна.

Все-таки она не выдержала и тихонько подошла к нему. Похоже, ей на роду написано быть утешительницей. А кто утешит ее?

— Не надо, Уильям. — Она назвала его по имени и даже не заметила этого. — Господь распорядился так, а не иначе, и ему одному ведомы его умыслы. У Кэти было слабое здоровье, и, скорее всего, выйди она замуж за кого-то другого, ее постигла бы та же участь. У вас остались дети, и вам не следует отчаиваться. Они нуждаются в заботе… и любви.

Он медленно повернулся и внезапно обнял ее, крепко прижав к груди.

— Грейс, Грейс, откуда в тебе столько смирения? Столько силы? Я отчаялся когда-нибудь снова увидеть тебя, и вдруг ты приходишь мне на помощь в одну из самых тяжелых минут в моей жизни. Так несчастен я был только в тот день, когда убедился, что ты оставила меня навсегда… Но и тогда я знал, что ты жива. А Кэтрин больше нет…

Грейс не пыталась высвободиться из его рук, если сейчас он хочет опереться на нее — пусть будет так.

— Уильям, мы не должны терзать себя напрасно. Эта боль останется с нами, и мы научимся жить с ней. Кэтрин не хотела бы, чтобы мы предавались печали слишком долго, я уверена. Да это и грешно, так говорил мне один старый монах. Он научил меня смотреть в лицо невзгодам и преодолевать их…

— Тебе не в чем себя упрекнуть, милая, но я бесконечно виноват перед ней. Я женился на Кэтрин, но не любил ее, как подобает, и она знала об этом. Мое сердце по-прежнему твое, Грейс!

— Только не сейчас, Уильям! — испуганно вскрикнула девушка. — Я не хочу слышать об этом, когда Кэти…

— Прости! — опомнился маркиз. — Я не хотел оскорбить память твоей подруги и моей жены. Но я не могу лгать тебе, как не лгал ей…

— Я знаю, Уильям, она не сердилась на тебя. Она полюбила тебя почти сразу же, как узнала, но ради нас скрывала свои чувства. И она была счастлива столько, сколько отмерил ей Господь. Я верю, ты был хорошим супругом…

Грейс выскользнула из его объятий и вернулась к чайному столу. Маркиз последовал за ней, гадая про себя, на счастье или на беду судьба вернула ему Грейс сейчас…

Они еще долго говорили, утешая и ободряя друг друга. Уильям снова и снова спрашивал, что успела сказать Кэтрин, и Грейс сама не заметила, как проговорилась о данном ею обещании заботиться о муже Кэти и ее детях.

— Ее доброта бесконечна, Грейс, она сама благословила нас. Ты нарочно не сказала мне этого раньше, опасаясь, что я заговорю о своих чувствах? — грустно улыбнулся Уильям.

— Как я могла не выполнить ее просьбу и не дать такое обещание? — Грейс поморщилась, недовольная собой. — Но это не значит, что мы должны…

— Любишь ли ты меня по-прежнему, Грейс? — прервал ее маркиз.

Девушка промолчала, как она могла сейчас признаваться ему в своей любви? Это казалось ей чуть ли не святотатством. Уильям понял и не стал настаивать на ответе. Он догадывался о ее чувствах, и в его душе робкая надежда мало-помалу начала прокладывать путь сквозь боль и отчаяние.

Наутро они стояли рядом у могилы и молились о Кэти, каждый по-своему. Наконец маркиз прервал молчание:

— Подумать только, рядом лежит ее мать… Эта женщина причинила ей и нам так много горя своей ненавистью, а теперь она словно бы оберегает покой дочери…

— Ты знаешь, уже перед самой смертью она раскаялась и даже оставила мне наследство, пять тысяч фунтов, — вспомнила Грейс.

— Кэтрин тоже оставила тебе наследство, — задумчиво проговорил Уильям. — Свою судьбу.

— Судьбу? Что ты хочешь сказать?

Девушка удивленно посмотрела на него.

— Кэти просила тебя взять ее детей, она так и не простила себе той поездки в Донкастер, лишившей тебя радости материнства. Но у малышей есть еще и отец, и ты не можешь забрать их одних. — Уильям неуверенно улыбнулся, он уже давно отвык шутить. — Придется тебе захватить и его тоже…

— Ваша светлость, вы опять…

Грейс не знала, сердиться ей или тоже улыбнуться.

— Кэтрин сейчас на небесах, ей хорошо там, но она не будет счастлива, пока не увидит, что любимые ею люди соединились на земле, — твердо произнес маркиз. — Ты обещала ей, и ты не оставишь ее детей без матери!

Он взял Грейс за руку, а девушка склонила голову к его плечу, наконец соглашаясь.

Действительно, кто знает, не открылось ли Кэти в ее последние минуты будущее? Случись все по-другому, она никогда не смогла бы радоваться жизни, зная, что забрала у Грейс ее судьбу.

…На этом я должна бы завершить свой рассказ, повествующий о преданной дружбе двух молодых девушек, так как дальше начинается история только одной из них. Но вам, двум чрезмерно любопытным юным леди, конечно же, не терпится узнать, как скоро Грейс и Уильям вновь обрели друг друга.

Что ж, в благодарность за ваше внимание к своей старой тетке я прибавлю несколько слов к сказанному выше.

Влюбленные не стали ждать три года, чтобы снять траур и пожениться. Маленьким Секвиллям требовалась материнская забота, да и маркиз не мог так долго пребывать в одиночестве.

Из Грейс, как и следовало ожидать, вышла прекрасная мать, и, когда близнецам исполнилось по четыре года, чета Секвиллей удочерила девочку из приюта, чтобы добавить к радости воспитания сыновей еще и счастье растить дочь. По прихоти судьбы девочку звали Кэтрин-Луиза, и, конечно же, для домашних она очень быстро превратилась в просто Кэти.

Старый герцог Дорсет дожил до того дня, когда его внукам купили первого пони, а герцогиня еще успела увидеть их успехи в учении. Родители Уильяма скорбели о Кэтрин вместе с другими членами семьи, но новая невестка сразу же полюбилась старикам своей добротой и благородством души.

Миссис Эттон поселилась неподалеку от Дорсет-эбби и нашла себе занятие по силам в больнице для женщин, измученных тяжелым трудом. Эту лечебницу открыл в своих владениях еще отец старого герцога, дед Уильяма.