— Шрам! То есть, Хон… — Рэм всё ещё не верил своим глазам. — Но как? Как тебя сюда занесло?

— Так же, как и тебя — на летающей тарелочке. В парке…

— В парке? В каком парке?.. Подожди. Скажи мне сразу, где Геля? Она у тебя?

— Какая, к чёрту, Геля! Я не понимаю.

— Не дури, Шрам. Я шутить не намерен, — сказал Рэм и, мрачнея от нехорошего предчувствия, поднял оружие. — Если ты с ней что-нибудь сделал, я тебя убью!

— Ого-го! Полегче, парень. Ты не единственный, кто хотел меня прикончить. Но как видишь, я всё ещё живой.

— Это легко исправить. Говори сейчас же, где Геля! Где ты её прячешь?

— А-а! Я, кажется, начинаю понимать, о ком ты, — Шрам улыбнулся, обнажив ряд белых, как унитаз, идеально ровных зубов. — Хорошо. Успокойся, сейчас всё обсудим. Только для начала давай присядем. Как говорят у нас дома, в ногах правды нет.

Рэм кивнул. Шрам обошёл стол и опустился в высокое готическое кресло, в спинке которого поблёскивала корона, унизанная драгоценными камнями. Устроившись поудобней, бывший главарь ОПГ, а теперь знаменитый диктатор Хон, разместил руки на подлокотниках, для полноты картины в этот момент ему не доставало только царского скипетра и державы. Халат на груди распахнулся, и Рэм вновь засомневался, что перед ним тот самый Виктор Панаев, которого он знал по школе. Шрам был одет как участник косплея, в расшитую золотом лиловую рубашку со стоячим воротником, жёлто-сине-красные шарообразные панталоны и разноцветные чулки. Что в этом наряде он выглядел по меньшей мере смешно, а точнее глупо, никто, очевидно, ему не говорил.

Шрам взял паузу, полагая, что его вид произвёл сильное впечатление на Рэма, но не дождавшись ответной реакции, произнёс:

— Ты ведь спрашиваешь меня о той бабе, из-за которой я со своими пацанами чуть под пушками захаровских не полёг?

— Не смей называть её бабой! Слышишь?

— Ладно, ладно, уймись… И отведи свою пуколку от моего живота, а то мне трудно формулировать мысли. Хорошо? Вот так…

— Ну говори.

— Говорю, но сперва один вопрос, чтобы самому, так сказать, разобраться. Когда ты её, ну, свою бабу, то есть девушку, потерял?

— Я? — переспросил Рэм, и ему вдруг стало жутко от мысли, что Шрам не блефует, и Гели в действительности на Харде нет. — Её похитили пираты. В парке. В ту же ночь, когда ты пропал.

— Так уже лучше, — Шрам немного поёрзал, усаживаясь поудобнее, и продолжил: — Будем плясать, как говорится, от печки. Скажи: ты видел, как твою ба… то есть девушку забирали?

— Видел. Но сначала они обездвижили меня. А когда я смог бежать, они улетели.

— Ага. Ну, теперь почти всё ясно. Кроме одного: как ты сам здесь оказался?

— Через портал на Тибете. Ладно, хватит, Шрам! Ты много спрашиваешь и не говоришь главного — где Геля?

— Говорю. Теперь говорю. В каком-нибудь вонючем пиратском притоне на Х-15 — а там их великое множество — тебе нашептали в уши, что твоя ба… девушка, может быть среди наложниц Хона. Ты возбудился как жеребец, поверил. Расхерячил ради шмары мою крепость. Но теперь, когда знаешь, что Хон — это я, включи наконец мозги. Каким образом твоя…

— Геля.

— …Геля могла оказаться у меня, если мы пропали в один день? Хорошо. Предположим, став богатым и влиятельным в Бериане, я купил её на рынке Моулея, Зикаба, Хрупеля или ещё где. Но есть одна закавыка — предпочтения диктатора Хона. Ты бы мог узнать о них, прежде чем долбать мои укрепления и калечить кибсов — за голову каждого, между прочим, заплачено по 4000 типина, а за офицера — в три раза больше. Так вот, я, то есть Хон, предпочитаю йоринок. И больше никого! Ты понимаешь, о ком речь? Йоринки — боже ты мой! Я только представлю их, и кровь приливает к чреслам. Трёхгрудые красавицы с роскошным задом, какого днём с огнём на Земле не сыщешь. Ты скажешь, мол, Дженифер Лопес — та ещё штучка. Ну, да. Попа что надо. А я отвечу, что поставлю твоей Лопес по пятибалльной системе двойку, если сравнивать с самой отстойной из йоринок. Ну а обо всех остальных прелестях…

— Заткнись, Шрам! Я не намерен слушать эту пошлость!..

Рэм вдруг почувствовал, что теряет силы. Усталость, накопившаяся за время боя, навалилась отупляющей тяжестью. Но дело было даже не в усталости. Рэм вдруг совершенно ясно понял, что Гели на Харде нет и скорее всего никогда не было. Все его усилия, все жертвы оказалось напрасными. Выронив оружие, он опустился на пол и обхватил голову руками.

— Где же мне её искать? Где? — спросил он, стиснув зубы, чтобы не заплакать. Особенно перед Шрамом.

Тот наблюдал за Рэмом, соединив кончики пальцев обеих рук. Лицо его было непроницаемым. Сочувственно вздохнув, бывший уголовник, а теперь знаменитый диктатор слегка улыбнулся и сказал:

— Первые месяцы я здорово тосковал по Земле. В Бериане людей нет: они слишком крепко привязаны к могилам своих предков, поэтому неохотно покидают Землю. За всё время я встретил лишь одного человека, но всё равно не успел с ним толком поговорить — его слопал Мордианский червь. Моя ностальгия прошла через два года. И всё же я мечтал встретить землянина, и все замки́ в крепости запрограммировал так, чтобы открыть их мог только человек. Вот ты и открыл, прикоснувшись к звезде. Там в серединке выгравирован серп и молот — не заметил?

Рэм молчал.

— Знаешь, у меня тут есть даже своё КГБ! Так вот,