— Много? — наклонил к ней голову правитель.

— По-разному.

— Теперь послушай меня, милое дитя. Мне нужно немного твоей крови. Совсем немного. Вот столечко, — поднес он к ней руку. — Меньше, чем помещается на ладошке. Ты знаешь, на что я готов ради этого? Ты получишь за эти капли два сундука самоцветов. Ты навсегда будешь объявлена почетным моим другом, для которого открыт мой дом, и всегда, в любой момент, если твой хозяин покинет или прогонит тебя, ты сможешь найти приют здесь и жить, сколько пожелаешь, в сытости, богатстве и уважении. Тебе будут приданы десять слуг, которые станут выполнять любое твое желание… Нет, почему будут? Ты получишь их немедленно! Они станут твоими на все время, пока ты здесь, а если ты захочешь уехать, то я готов купить тебе десять невольников, дабы избавить тебя от любых тягот. Немедленно, сегодня же я объявлю, что ты можешь забирать, требовать, шить себе любые наряды из любых тканей, каких пожелаешь. Это будет твоя привилегия навсегда. Любые наряды, в любых количествах. Ты получишь все это, клянусь гневом Итшахра! Единственное, чего я прошу у тебя взамен, — это несколько капелек крови… Ответь же, милая, ты сделаешь это для меня? Несколько капель… Несколько капель, которые обеспечат тебя на всю оставшуюся жизнь.

Урсула повернула лицо к Середину, и в глазах ее была такая мольба, словно ее собирались казнить десять раз подряд.

— Ты видишь, она согласна, чужеземец, — вкрадчиво прошептал мудрый Аркаим. — Она согласна. Тебе не нужно ничего делать. Ты просто не запрещай.

Глаза рабыни отчего-то наполнились слезами. Похоже, девочка поняла, что больше уже никогда, никогда в жизни удача не подойдет к ней так близко.

— Хорошо, — сдался он. — Пусть будет жертва крови.

— Да пойми, пойми, — продолжал настаивать Аркаим. — Это же знание, это мудрость прошлого и будущего. Это огромные знания, которые откроются людям! Неужели тебе не интересно, чужеземец? Ты же колдун! Как может человек мудрости устоять перед возможностью узнать новые тайны?

— Я же сказал: согласен, — повторил Олег и тряхнул руками: — Да-да, я покажу, где приносилась первая жертва! Я отведу тебя к этому алтарю!

— Где он?! — вскинулся, словно готовый к броску тигр, правитель Каима. — Он далеко? Мы успеем добраться туда сегодня?

— Ксандр, — вздохнул ведун. — Ты же у нас кормчий. Ты представляешь, как далеко отсюда то место, где мы собирали первый плот?

— Точно не скажу, нужно к реке выйти. Но, так мыслю, дня три путь займет.

— Алтарь там? — повернул голову к Олегу мудрый Аркаим.

— Он в лесу. Неподалеку от того места, откуда мы хотели отплыть.

— Да… — Правитель развернулся, ласково погладил ладонями всесильную книгу. — Эй, жрец! Где ты прячешься, я не собираюсь тебя убивать. Приготовь священную реликвию к путешествию на алтарь. Будь осторожен. Если с книгой что-то случится, ты не будешь бояться смерти. Ты станешь молить о ней.

* * *

Как и предсказывал кормчий, путь к алтарю занял ровно три дня. Разумеется, всадники двигаются намного быстрее ладей и с заводными могли бы домчаться до нужного места и за день. Но в центре воинского отряда из полутора сотен всадников на огромных, в рост человека, колесах, в отделанном серебром сундуке, под навесом из мореного дуба, влекомая четверкой могучих буйволов, медленно перемещалась всесильная книга Махагри. И как ни торопился мудрый Аркаим, он не рисковал лишний раз тряхнуть священную реликвию или сильно ее накренить.

Кормчий есть кормчий — несмотря на зиму, Ксандр после очередной излучины уверенно указал на берег:

— Мы строились здесь! — Спешился, прошелся вдоль кромки льда, похлопал ладонью по заиндевелому стволу сосны на самом берегу: — Да, точно здесь.

— Где алтарь, чужеземец? — повернул голову к Олегу правитель.

— Если наш лагерь был здесь, — ведун тоже спрыгнул с седла, — то алтарь — примерно в трех верстах, недалеко от берега. Тут несколько скал должны быть, и он как раз с краю.

— Сотник, — распорядился мудрый Аркаим, — пошли людей заготовить дрова. Для лагеря и для моих нужд. Выставь охрану возле повозки. А ты ищи, чужеземец, ищи!

В том, что алтарь получится найти достаточно быстро, Олег сомневался. Он помнил, что вокруг площадки, на которой они с рабыней однажды предавались утехам, стояли густые, густые заросли. Но зима внесла свои коррективы — и в прозрачном безлиственном лесу ведун увидел скалы, не успев отойти от реки и на версту. Скрытые летом за густыми кронами, сейчас они четко прорисовывались на фоне серого неба за плотно растущими перед излучиной липами и березами. Ведун, не уверенный в столь быстром и простом исходе, пошел к каменным уступам, продрался через кустарник на округлую ровную площадку, раскидал ногой снег.

— Да, действительно. Ежику понятно, что тут рука человеческая поработала, а не игра природы. Как сразу не догадался? Хотя… Хотя тогда я думал совсем о другом. — Он пересек площадку, стер изморозь с камня, открыв свету участок зеленого полированного камня. — Однако как все просто и легко получается, когда идет на твою пользу, великий бог Итшахр. Уж не сделал ли ты меня своей игрушкой?

Скала молчала.

— А что будет, если я сейчас вернусь к реке и скажу, что не нашел твоего алтаря?

— Эй, чужеземец! Чужеземец! — Кусты затряслись, на площадку в сопровождении четырех стражников выбрался мудрый Аркаим, прижимающий к себе укутанную в соболью накидку невольницу. — Не подумай чего, чужеземец, но как ты ушел, твоя рабыня вдруг расплакалась, попыталась убежать и кричала, что желает быть рядом с тобой. Вот пришлось брать ее и по твоим следам поспешать. Прими ее, пусть успокоится. Прям и не знаю, как уговорить, что вреда ей не желаю… Какое странное место. Что ты тут делал?

— Я разговаривал с богом Итшахром, правитель. Задал ему вопрос. Думал, промолчит. Но он ответил.

— Итшахр? — Мудрый Аркаим наконец заметил на вертикальной стене зеленый след, подошел ближе, разметал иней вокруг. — Итшахр… Сотника сюда!!! Выставить оцепление! Прорубить дорогу, доставить припасы! Здесь разбить лагерь, поставить шатры, развести огонь, расчистить святилище!

— Стой! — вскинул руки Олег.

— Что тебе, чужеземец? — нервно дернулся правитель. — Ты передумал?

— Оглянись вокруг, мудрый Аркаим. Неужели ты не видишь? Вокруг святилища стоит стена. Не каменная, живая. Здесь царит покой, тишина, святость. Ты что — хочешь все разрушить и устроить тут базарный день? Ты уверен, что богу хочется именно этого?

— Да, — кивнул тот. — Да, чужеземец, ты прав, ты опять прав. Здесь все появилось по воле бога, и не нам все это нарушать. Эй, воин! Никаких дорог. Выставить оцепление, сюда перенести только шатер и жаровни. Пусть сотник выделит людей, очистит святилище от снега… Книгу доставим на носилках. Но это я сам… Воин, передай сотнику, чтобы поберег живую стену вокруг святилища! Она сотворена волей нашего бога.