- Пять-шесть человек.

- Сколько вам дать ребят?

- Нисколько, - хмуро ответил Савелий. - Вы, Роман даже не представляете, что они сотворили с бедной женщиной! - Савелий нервно поднялся и прошелся по комнате, повторяя со злостью: - Подонки! Подонки!

- Почему же она мне ничего не рассказала? - мрачно спросил Ставропольский.

- Вы тогда еще сидели... А потом за вашу семью волновалась, - об®яснил Савелий.

- Я иду с вами! - твердо об®явил Роман.

- Ни в коем случае! - возразил Савелий.

- Иду с вами! - упрямо повторил он.

- Давайте, Роман, договоримся: когда мне нужна будет ваша помощь, не сомневайтесь - обращусь. У вас сейчас своих заморочек выше крыши, а эту проблему я решу сам. - Он был таким категоричным, и в его голосе было столько уверенности, что Ставропольский развел руками:

- Как скажете... - Роман встал и подошел к окну. - Отвернитесь на минутку, - попросил он.

Не требуя пояснений, Савелий повернулся спиной. Ставропольский нажал потайную кнопку: под подоконником откинулась неприметная дверка, за которой оказался своеобразный сейф. Роман достал оттуда пистолет Стечкина и глушитель к нему. Потом закрыл тайник и подошел к Савелию.

- Я не забыл, как вы посмотрели на эту игрушку: дарю! - сказал он, протягивая оружие Савелию.

- Весьма ценный подарок, спасибо, - поблагодарил Савелий. - Но пусть пока побудет у вас, Роман: не надо им следить в вашем городе. Думаю, вскоре он понадобится совсем в другом месте...

- От ребятишек отказались, "пушку" тоже не берете: что вы за странный человек? Их-то пять-шесть рыл явится! И наверняка не с пустыми руками...

- Хлопотно это, Роман, лучше скажите, на чем держится Мелидзе?

- Прокурор его брат родной, да и в ментуре все схвачено... На него у многих зуб точится, но... - Роман пожал плечами, - эта сволочь сколотила чистую банду контрактников из своего батальона... - Он крепко стиснул зубы, потом добавил: - Хуже нет беспредельщиков в погонах: что хотят, то и воротят!

- Хлопотно это! - повторил Савелий, а глаза его блеснули недобрым светом.

Хорошо знавшие Говоркова, наверняка в эту минуту подумали бы: "Несдобровать человеку, которому адресован подобный взгляд Бешеного..."

В двадцать сорок пять Савелий присел на садовую скамейку, расположенную метрах в пятидесяти от входа в мастерскую. Со скучающим видом он глазел по сторонам, нет-нет да и поглядывая на одноэтажное здание мастерской. Судя по мощным стенам и причудливому орнаменту кирпичной кладки, строению было не меньше ста пятидесяти лет.

Неизвестно, что именно сказала Александра Семеновна сторожу, но ровно в двадцать один час он вышел из мастерской, настороженно осмотрелся, тщательно запер дверь на ключ и быстро удалился. Выждав немного, Савелий обследовал всю близлежащую территорию цепким взглядом, подошел к дверям мастерской, снова осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, вставил ключ в замочную скважину, повернул его дважды и вошел внутрь. В нос ударил специфический запах обувной мастерской - разогретой резины, клея, дегтя...

На осмотр помещений ушло меньше двадцати минут. Савелию очень понравились высокие, более четырех метров, потолки, длинный коридор, ведущий от входа до кабинета хозяйки, а также выступы и ниши в стенах. Наверное, в прошлом веке в них размещались старинные изразцовые печи, обогревавшие дом в морозы. Изучив место предстоящего действа, Савелий переоделся в темно-серый спортивный костюм, плотно облегавший тело. Взглянул на часы: до прихода непрошеных гостей оставалось минут пятнадцать.

Девять минут Бешеный поработал над телом, подготавливая мышцы к сильным нагрузкам, три минуты занимался постановкой дыхания, оставшееся время посвятил концентрации своей энергетики.

Интуиция подсказывала, что беспредельщики явятся либо точно в десять, либо с незначительным опозданием. Действительно, стоило прозвучать первому удару настенных часов, как пружина входной двери противно скрипнула: Савелий намеренно оставил дверь не запертой. От входа к кабинету Карамышевой, как уже было сказано, вел длинный прямой коридор, хорошо освещенный несколькими лампами дневного света. Савелий затаился в нише в самом начале коридора, чтобы лучше разглядеть пришедших.

Их оказалось шестеро. Они были настолько самоуверенны, что шли как на прогулке, ничего не боясь, разговаривая и посмеиваясь. Александра Семеновна довольно точно описала каждого, и Савелий без труда узнал всех насильников. Первым, словно барин, вальяжно переваливаясь с ноги на ногу, двигался капитан Мелидзе, в дорогом черном костюме. Руки он держал в карманах брюк, откинув в стороны полы пиджака.

Почти вплотную, чуть сбоку и сзади, шефа сопровождал помощник то ли по фамилии, то ли по кличке Чернуха. В памяти Савелия всплыли сцены тех ужасов, о которых поведала ему Александра Семеновна...

В ту кошмарную ночь эти подонки схватили Карамышеву у под®езда ее дома и отвезли на загородную дачу, где ее раздели догола. Первым за нее взялся Мелидзе: он схватил женщину за волосы и попытался пригнуть голову. Не произнеся ни звука, Александра начала сопротивляться и тут же получила несколько ударов кулаком по голове.

- Сосы, сука! - Он вытащил наружу свою плоть, оказавшуюся самых скромных, почти детских, размеров.

- Так я не вижу ничего! - попробовала сыронизировать Александра.

- Я тэбэ сычас уши обрэжу, маму выэбу! - рассвирепел Мелидзе и несколько раз ударил ее лбом о край стола.

Казалось, еще немного, и Карамышева потеряет сознание. Капитан силой разжал ей зубы, сунул свою плоть в ее рот и очень быстро получил удовольствие.

После чего сказал:

- Чэрнуха, тэпэр ты почэшы свой члэн! - и грубо толкнул женщину к нему.

Чернуха мерзко хохотнул и, словно голодный зверь, накинулся на несчастную и стал терзать тело бедной женщины, непрестанно охаживая ее бока кулаками. Насытив свою плоть, Чернуха бросил остальным:

- Слушай сюда, братишки, хочу посмотреть, как вы все ее щели позатыкаете!

Он с плотоядным видом наблюдал за тем, как несчаст-ную женщину обрабатывают со всех сторон его приятели, и непрестанно подбадривал их:

- Так ее, сучку!.. Так!.. Пусть каждая щель получит что положено!

Вначале женщина пыталась хоть как-то сопротивляться, отталкиваясь руками и извиваясь всем телом, но справиться с четырьмя бугаями, которые беспощадно били ее, было не под силу. Вскоре она вообще потеряла сознание, и ее, бесчувственную, вертели словно куклу, одновременно тыкая плотью во все мыслимые и немыслимые места женского тела. Перемазавшись кровью и спермой, они наконец пресытились, бросили ее на пол и принялись накачиваться алкоголем.

Женщина лежала, не шевелясь, и радовалась, что ее наконец оставили в покое. Но радость оказалась преждевременной. Это были еще не самые изощренные издевательства. Когда капитан Мелидзе как следует поднабрался, он изобрел новое истязание для несчастной жертвы.