– Может быть. – Грант пожал плечами. – Но этот рассказ иллюстрирует случай, когда множество жертв пересекается с множеством детективов. Ранее мы рассмотрели случай, когда пересекаются множества подозреваемых и детективов, а также вариант, в котором пересекаются множества подозреваемых и жертв, так что было довольно очевидно, каков будет следующий шаг. Но, хотя теоретически определение допускает пересечение этих множеств, его довольно трудно осуществить на практике.

– Поэтому вы ввели элементы сверхъестественного?

– Да. – Грант почесал нос.

Они пили кофе среди роз в саду, принадлежащем отелю Джулии. Грант предложил встретиться в отеле, чтобы ей не пришлось идти к его коттеджу. Сегодня был ее третий день на острове, и уже с самого утра стояла жара.

Он появился вскоре после завтрака в свободном белом костюме и шляпе, манжеты его брюк были покрыты оранжевой пылью. И он успел пролить кофе на рукав рубашки.

– Весьма изысканный отель, – заметил Грант. – Ваш работодатель нашел для вас отличный вариант.

– Это был единственный отель, который мы смогли найти на этом острове, – ответила Джулия. – Здесь есть другой?

– Хороший вопрос. – Грант рассмеялся. – Никогда не интересовался. Но, если подумать, вероятно, нет.

Погруженный в свои мысли, он глядел на сад и что-то насвистывал сам себе.

Джулия нарушила его раздумья.

– Что еще вы можете сказать об этой истории? Вы упомянули, что довольно трудно было проиллюстрировать этот вариант. Почему?

– Только потому, что детектив в нашем определении – необязательный элемент. Так что, если усложнить роль такого персонажа, сделав его еще и жертвой, читатель может не догадаться, что детектив здесь вообще есть. Вернув жертву в повествование в качестве призрака, я хотел обойти это затруднение. По крайней мере, стоило попробовать.

Он смотрел на птичку, сидевшую на статуе, высеченной из белого камня. Это была скульптура женщины, держащей сосуд с водой. Камень казался гладким, как шоколад.

Джулия наблюдала за Грантом. Теперь, когда все близилось к завершению, она нервничала.

– Думаю, вам это удалось, – сказала она. – И мне нравится, что последний рассказ отличается от остальных.

Она достала из сумки папку и раскрыла ее у себя на коленях. Ей не хотелось, чтобы он что-то заподозрил, – пока нет.

– Сегодня ночью я снова перечитывала вашу научную работу. – Судя по виду, она вообще не спала, глаза у нее были красные. – Теперь, когда вы объяснили мне ключевые моменты, все стало гораздо яснее, но многое все еще ускользает от моего понимания.

– Там довольно много того, что мы не обсуждали.

– Меня особенно заинтересовал список, который вы приводите в третьем подразделе второго раздела.

Теперь она полностью завладела его вниманием.

– Продолжайте, – сказал он.

– Можно я вам его зачитаю?

– Конечно. – Грант кивнул.

Джулия опустила взгляд на папку.

– «Вооружившись этим определением, – прочла она, – мы можем описать математически все базовые варианты классического детективного рассказа».

– Да, – сказал Грант, закрывая глаза. – Собственно, комбинаторика детектива.

– «Имеются следующие случаи, – продолжила читать Джулия, сделав глубокий вдох. – Случай, когда количество подозреваемых равно двум. Случай, когда имеется трое или более подозреваемых. Аберрантный случай с бесконечным количеством подозреваемых, который мы допускаем, но не считаем, что он заслуживает рассмотрения. Случай, когда множество виновников имеет мощность один, с единственным исполнителем. Случай, когда множество виновников имеет мощность два – с соучастниками преступления. Случай, когда множество виновников эквивалентно всему или почти всему множеству подозреваемых. Случай, когда значительная доля подозреваемых, трое или больше, но не все, являются виновниками. Случай, когда есть одна жертва, и другой – с несколькими жертвами. Все случаи, которые образуются заменой А и В на произвольный набор из подозреваемых, детективов, жертв или виновников смерти – исключая те случаи с подозреваемыми и виновниками, которые уже учтены, – а именно: множества А и В не пересекаются, множество В является строго подмножеством А, множества А и В совпадают, множества А и В пересекаются, но ни одно из них не содержится в другом полностью. В частности, здесь содержатся случаи, в которых все детективы являются виновниками, все подозреваемые – жертвами, все детективы – жертвами. Случай, когда множество подозреваемых состоит целиком из детективов и жертв, а также виновников. Случай, когда виновниками являются только те детективы, которые не являются жертвами. Случай, когда виновники – только те жертвы, которые не являются детективами. Случай, когда каждый подозреваемый – и жертва, и виновник смерти. Случай, когда каждый подозреваемый – и детектив, и виновник. Случай, когда каждый подозреваемый – и жертва, и детектив, и виновник. И, наконец, случай, когда совпадают все четыре множества: подозреваемые, виновники, жертвы и детективы. А также любая последовательность вышеперечисленных случаев».

Глаза Гранта светились от удовольствия.

– Это вызывает ностальгию по тем временам, когда я занимался научной работой, – сказал он.

– Пожалуй, этот список исчерпывает не только все возможные перестановки, но и терпение. Вы когда-нибудь хотели написать рассказ для каждого из этих вариантов?

Грант наблюдал за муравьем, ползущим вверх по стержню солнечных часов в нескольких ярдах от них.

– Их получилось бы слишком много. Особенно учитывая последнее предложение. Возможно, возникало желание. Но намерение – никогда.

– Но вы остановились на семи рассказах. Почему?

Он помедлил, прежде чем ответить

– После войны никто не интересовался детективными историями. На фоне настоящей смерти они быстро устарели.

– Некоторые правила написания детектива, возможно, и устарели. Но сама структура, описанная вами, живет и здравствует.

– Вы в самом деле верите в это? – Грант глядел на нее с сомнением.

– Я имею в виду, что, читая современный криминальный роман, вы не можете не гадать, чем все закончится. Этот акцент привнесен из классического детектива. Даже если вы вовсе не задаетесь вопросом, кто убийца – возможно, это было ясно с самого начала, – вам все равно будет любопытно, какую концовку из небольшого конечного множества вероятных концовок выберет автор. Так что сама структура по-прежнему актуальна.

Грант улыбался. Немного помолчав, он сказал:

– Мне нравится ваша точка зрения. Я никогда не рассматривал этот вопрос под таким углом. Но все же это не опровергает моего утверждения, что классическая форма детективной истории устарела. Я весьма явственно почувствовал это к середине сороковых, поэтому и прекратил писать свои рассказы.