— Чего надо?

— Полиция. Посмотрите в глазок. Удостоверение. Откройте! — сказал оперативник, поднося к глазку в двери документ.

— Да чихал я на твое удостоверение! Не пущу! У меня с полицией дел нет! — отозвались в ответ.

— У нас есть вопросы к вам! — проговорил оперативник и постучал настойчивей.

— Ты себе по башке постучи! — крикнули из-за двери. — Черт рогатый! А мою дверь не трогай! Чем докажешь, что ты настоящий мент?

— Смотри в глазок! — начинал сердиться опер. — Какие еще тебе нужны доказательства?

— Ты мне не тыкай! Я к тебе не нанимался двери открывать! Таких удостоверений я тебе десяток нарисую!

— Тогда рисуй, пока мы будем взламывать дверь! — с угрозой предупредил оперативник.

— Сломаешь дверь — я тебе морду начищу! — огрызнулся голос.

— Я тебе начищу, я тебе начищу, гад! — начал терять терпение оперативник. — Я тебя привлеку за сопротивление полиции! — Поднял руку, чтобы постучать кулаком.

Удержав опера за локоть, Исай посоветовал:

— Погоди. Давай заглянем в соседнюю квартиру, посмотрим там и заодно узнаем, что за тип прячется за этой дверью!

Соседняя более свежая по виду дверь была с никелированной ручкой и большим квадратным номерком. Сбоку на стене торчала запыленная кнопка звонка. Опер, подслеповато щурясь, одернул полы куртки и сильно надавил на кнопку. Из-за двери ответили через некоторое время. Потом раздался щелчок замка, и она приоткрылась. В щель выглянуло молодое лицо с узкими усиками под чуть-чуть приплюснутым носом. Оперативник раскрыл удостоверение и протянул фоторобот:

— Мы ищем опасную преступницу, которая прячется в вашем доме. Вам известно это лицо?

— Нет! — глянув на фоторобот, коротко ответил парень.

— Нам надо проверить вашу квартиру!

Почесав затылок, парень попросил:

— Покажите еще раз удостоверение.

Снова раскрыв его, опер подождал, пока тот более внимательно вгляделся, прочитал почти по слогам. Затем, переведя глаза на Исая и его ребят, спросил:

— А ваши?

Чтобы не вызвать у парня подозрений, опер уверенно ответил за Исая:

— Есть у всех! Но они в квартиру заходить не будут! Войду только я!

Кивнув, парень отступил, шире открыл дверь, заметил:

— Вашей преступницы в квартире нет! Смотрите!

— Я вам верю, но проверить обязан, — сказал опер и шагнул через порог.

Тщательно обследовав квартиру, вышел на площадку и, указав на соседнюю дверь, спросил у парня:

— А здесь кто живет?

Безразлично пожав плечами, парень буркнул:

— Я их не знаю. Какие-то любители животных! — И скрылся в квартире, щелкнув замком.

Переглянувшись с Исаем, опер шагнул к соседней двери и вновь постучал. Исай вместо него неэмоциональным ровным голосом проговорил, когда за дверью послышался шум:

— Эй, хватит дурью маяться! Открывайте!

Дверь со скрипом приоткрылась, и из-за нее выглянуло остроносое худое мужское лицо с гладкой лысиной на голове. Уши торчком. Этим ушам определенно не хватало волос, чтобы прикрыть их. Но чего нет, того нет. Хозяин через дверь несомненно слушал весь разговор, который происходил возле соседней квартиры, и, видимо, убедился, что это действительно полиция. Но глаза все равно были настороженными, бегающими и хмурыми. Оперативник раскрыл перед ним удостоверение и фоторобот. Объяснив то же самое, что и парню недавно, спросил:

— Почему сразу не открыли?

Угрюмо засопев в ответ, хозяин квартиры ничего не произнес. За закрытой дверью он безусловно чувствовал себя смелее и был разговорчивее. Теперь же больше пыхтел, как паровоз. Впрочем, после недолгого изучения фоторобота и удостоверения пробормотал:

— Да кто вас разберет, кто ходит! Я думал, опять по чьей-то жалобе. Надоели! Строчат, как полоумные. Ментов дергают, а те — нас. Участковый все мозги законопатил. А вы вдобавок еще угрожать принялись! — Он был худ, невысок ростом, в несвежей серо-буро-малиновой майке и мятых серо-буро-малиновых шортах. Волосатая бледная без загара грудь и волосатые неровные бледные ноги.

Войдя в квартиру, опер понял, почему парень назвал соседей любителями животных. В квартире был устойчивый запах кошачьей мочи и все заполонено кошками. Сложно пройти по полу, не наступив на животное.

— Зачем вам столько кошек? — удивился оперативник.

— Они лучше собак, — услышал в ответ.

Вопрос был спорный, ибо кому что нравится. Опер поморщился и стал с трудом пробираться по квартире, осматривая ее. В комнате на диване увидал хозяйку — раздобревшую крупную женщину с полным щекастым лицом, с двумя подбородками и мощной грудью, сидевшую в окружении кошек, поглаживая их. На ее фоне муж выглядел тощим коротышкой. Она слышала вопрос оперативника о кошках и ответ мужа, но в дополнение к его словам уточнила плавным голосом:

— Кошки лечат, они ласковые, не то что псы! Наша семья песью породу терпеть не может.

Не разделяя враждебного настроя к собакам, опер заметил:

— Бывают хорошие умные собаки.

Однако хозяйка категорично возразила, при этом голос ее резко изменился и стал походить на удары бубна:

— Пес не может быть хорошим! Псов надо уничтожать!

Пускаться в полемику было глупо, опер показал женщине фоторобот:

— Вам не доводилось встречать это лицо?

Убрав с колен кошек, она взяла лист в руки. Долго рассматривала. Потом подняла глаза на оперативника, шевельнула крупным носом, перевела взор в сторону двери, позвала мужа:

— Гринюша! А посмотри-ка!

В дверях появилось остроносое лицо мужа.

— Я уже видел, Анчик, — сказал смуро.

Перехватив их взгляды, опер понял, что она узнала изображенное лицо. Видимо, узнал и муж, но не подал вида. Ни сейчас, ни тогда, когда у двери рассматривал фоторобот. Опер спросил:

— Где вы видели это лицо?

Молча отвернувшись, хозяин квартиры вышел из комнаты. Женщина снова вгляделась в фоторобот и только после этого возвратила лист оперативнику, задав вопрос совсем не по теме:

— А вам понравились наши кошечки? — Подхватила кошку, сидевшую рядом, посадила на колени и стала поглаживать.

Сообразив, что если он сейчас скажет, что все это ему не понравилось или безразлично, он не получит никакой информации от женщины, опер бесстрастно улыбнулся и постарался мягко произнести:

— Ну еще бы! Такие кошечки не могут не понравиться! Я люблю кошек. А собак… — чуть замешкался, поскольку сказать, что не любит собак, язык не поворачивался, посему произнес нейтрально: — к собакам я отношусь неопределенно.