Разобравшись с иностранными дипломатами, генерал сам обошел тракторы, потребовал повторить процедуру пуска, посмотрел, как они управляются.

— Сколько времени вам требуется на изготовление одного трактора?

— С последним за два месяца управились, Ваше высокопревосходительство — доложил Филиппов, — но это в условиях, не приспособленных к производству ремонтных мастерских.

— И во что все это обошлось?

— Двенадцать тысяч, выделенных Вашим высокопревосходительством, и еще четыре тысячи личных средств.

— Представьте по инстанции финансовые документы о понесенных расходах, они будут вам компенсированы. Но с самодеятельностью надо заканчивать и переносить производство на серьезный завод.

— Коломенский, Ваше высокопревосходительство, многие детали и агрегаты поставлены оттуда. Двигатель американский, но у меня уже готов проект собственного…

Министр обернулся к адъютанту:

— Запишите инженера Филиппова ко мне на прием двадцать четвертого числа на десять часов.

Пока адъютант переписывал фамилии других отличившихся, генерал пристально всмотрелся в лицо Сергея:

— Где я мог видеть вас раньше, подпоручик…

— Иванов, Ваше высокопревосходительство, но ранее мы с вами нигде встретиться не могли.

— И все же ваше лицо мне кажется знакомым.

После отъезда министра Сергей отыскал Ерофеева:

— Иваныч, как это ты просто так мимо царя прошел, да еще и червонец от него принял?

— Да что я, совсем дурной? Тут не я один, все получить могли, потому и сдержался.

— А с червонцем что делать собираешься?

Ерофеев почесал затылок.

— Я думаю, отметить успешные испытания трактора нам как раз хватит.

Уже покачиваясь в коляске, министр вспомнил: фотография подпоручика была в присланной государем особой папке. Только там он был совсем юный, с непокрытой головой и в странной черной одежде без погон и знаков различия. Конечно же, эта рота и была сформирована на основе того взвода из трех танков, обнаруженного в Маньчжурии… Так их же ротный командир этот взвод и нашел. Чудны дела твои, Господи!

Скорость эшелона упала до совсем уже черепашьей. Мимо поплыли знакомые заводские цеха, лязг буферов и платформы замерли у почти родного разгрузочного пандуса. Прибыли. Только почему так невеселы встречающие? И где Мирошкин? Ведь телеграмму с точной датой прибытия ему вчера отправил Кондратьев. Плохие предчувствия захлестнули Сергея. К сожалению, они его не обманули.

— Позавчера Мирошкин со службы домой на три часа раньше ушел, а через пару часов полицмейстер посыльного прислал — стрельба у него на квартире. Я — туда, а там…

Рябов безнадежно махнул рукой и продолжил рассказ:

— Короче, приходит он домой, а там его Лизка с приказчиком из магазина Ляпцева кувыркается. Дочку с няней гулять отправила, а сама с любовником развлекается, стерва. Что там дальше было, никто не знает, слышали только Лизкин визг, потом три выстрела — и все стихло. Соседи послали за полицией, полиция выломала дверь, нашла два трупа.

— Чьи?

— Мирошкина и приказчика, Лизка в обморок упала, в нее он не стрелял. Две пули приказчику, одну — себе.

— Понятно, — прошипел Сергей, — сгубила парня, с-сволочь.

— Любил он ее, — высказал свое мнение Ерофеев, — даже в такой ситуации не тронул.

— А ты бы убил?

— Я бы вообще за наган хвататься не стал, а просто в морду дал обоим, — отрезал механик.

— Надо похоронить его по-человечески, — перешел к деловым вопросам Сергей. — Труп где?

— В полиции. На ледник положили, обещали после окончания следствия отдать.

— Сколько следствие будет идти, не знаешь?

— Думаю, недолго, все и так ясно, преступник мертв.

— Родственников у него здесь нет, точнее, есть, но они о нем не догадываются. Пусть и дальше пребывают в неведении, все сделаем сами. Гроб нужно заказать и место на кладбище найти.

— Самоубийц на кладбище не хоронят, — проявил осведомленность Ерофеев, — только за кладбищем.

— Значит, за кладбищем найти!

Мирошкина похоронили без отпевания и почестей. Но народу пришло много, не только военные, но и соседи по дому. Общественное мнение было на стороне подпоручика, хотя крайнюю жестокость и не все одобряли. Елизавету дружно осуждали. После окончания следствия она в городе надолго не задержалась, собрала вещички, взяла дочку и отбыла в неизвестном направлении. Скорее всего, в Харбин. А куда ей еще было ехать?

Несколько дней Сергей пребывал в черной меланхолии. Надо же так! На ровном месте, из-за бабы! Потом понемногу втянулся в повседневную текучку, душевная боль понемногу стихла. Человек — он такой, ко всему привыкает.

В августе пришел приказ о формировании автомобильных команд при железнодорожных батальонах. Одновременно в Петербурге сформировали учебно-автомобильную роту. Капитан Кондратьев принял новости без восторга.

— Ты понимаешь, что это означает?

— Конечно. Вся подготовка шоферов для западных округов теперь будет вестись в Петербурге. Нам остаются Урал, Западная и Восточная Сибирь, а поскольку все основные события будут разворачиваться на западной границе, то основной поток людей, техники и денег пойдет туда. Да и к министерским кабинетам они ближе. Мы остаемся на вторых ролях.

— Совершенно верно. Правда, тракторы у нас пока не отбирают, но это, думаю, ненадолго. Дмитрия Дмитриевича мы, боюсь, потеряли навсегда. Ну да и бог с ним, на заводе ему лучше будет, наши мастерские для него слишком малы. В связи с этим в роте освобождается должность заместителя командира роты по технической части.

— И я должен ее занять?

— А кто еще? На должности субалтернов обещали прислать двух подпоручиков из Николаевского инженерного училища. Хоть они и инженеры, но только саперы. Другого офицера, имеющего такой же опыт эксплуатации автотракторной техники, в русской армии больше нет.

— Это грубая лесть.

— Нет, это действительность. В качестве награды министр дал тебе год старшинства в чине. Это означает, что в сентябре следующего года чин поручика тебе гарантирован.

Да, ловко министр придумал, не «клюкву» дал, которую на кортике и носить-то негде, а эдакое нематериальное старшинство в чине. На грудь не повесишь, а вроде как и приятно. Хотя для Сергея все эти чины и награды казались мелочью. Между тем капитан продолжал свою речь:

— И жалованье у заместителя существенно больше, чем у субалтерна. Будешь получать почти столько же, сколько и я. Ну и танки в ангаре, естественно, остаются на вашем попечении.

— На реверс хватит?

— Реверс, спасибо генералу Редигеру, уже почти год как отменен. А что, есть кандидатура?