Палец с накрашенным ногтем был обличающе направлен на меня.

— Страх и влечение — несовместимы, — сразу оправдался я.

— Дерьмо собачье. — Всё тот же отвергающий жест рукой. — Взрасти в себе немного здорового мазохизма, и желания прибавится. Я ведь отличная девка, особенно в постели — тебе ли не знать?

— Циничная только не в меру, — ответил я. — Вообще без берегов.

— И это тоже моя привлекательная сторона, — широко улыбнулась она.

— Может быть. Скажи, что ты ещё знаешь о Родмане? Меня интересует статус Смита и Брауна, и кто ещё кроме них возле него?

— Смит и Браун — бывшие спецы из агентства по борьбе с наркотиками, — заговорила она серьёзно. — Сюда попали после какой-то тёмной истории, работают у Родмана. Профессионалы в определённых областях. Они — именно работают у Родмана. А есть ещё двое, я их знаю меньше, на вид — вылитые мерзавцы. Они работают на Родмана персонально. Чем занимаются — непонятно, числятся в каких-то хозяйственных структурах. Кто-то из них всегда рядом с хозяином. Один или оба. Мне кажется — они «решают проблемы», причём любые и любыми способами. Не люблю их, боюсь и не хочу видеть.

— То есть Родман умеет решать проблемы радикально? — уточнил я.

— Мне кажется, что Родман умеет создавать проблемы, — после паузы сформулировала она. — И не хочет знать, какими методами они были решены. Для этого и существует эта парочка — Хоффман и Маллиган, которые решают проблемы.

— Понятно. Значит, если Родман решит от нас избавиться, то это будет поручено… — Я дал ей возможность закончить фразу.

— Скорее, Хоффману и Маллигану, — сказала она. — Смиту с Брауном, вероятнее всего, не доверят. Не те люди.

— Хорошо. Тогда нам обоим нужна от тебя одна услуга. И мне нужна, и тебе нужна.

— Какая?

— После операции я начну вести себя… немного грубовато — так скажем, — сказал я неопределённо. — Не оправдывать оказанного доверия, превращаться в пригретую на груди змею и так далее. Меня станут не любить, начнут хотеть избавиться. Ты не могла бы начать ему намекать, что на мне свет клином не сошёлся, и таких, как мы, можно найти много?

— Зачем тебе это? — слегка нахмурилась она. — Рискованно. В любом случае тебя не будут пускать на остров, даже если не убьют, и я не смогу тебя видеть.

— Не рискованно, — покачал я головой. — Так задумано. Ты скакнёшь вверх, а я буду по-прежнему ездить на остров. Всё будет хорошо, потому что ты будешь к тому времени решать, кому ездить на остров, а кому нет. Договорились?

— О чём?

— Что ты будешь там умницей и постараешься стать полноценным заместителем Родмана! Тем, кто сможет поднять упавшее знамя! И что сделаешь так, как я прошу!

— Хорошо, — медленно сказала она. — А что мне за это будет?

— Может быть, я разрешу тебе совершить таинство орального секса со мной в новом кабинете. Даже два, а то и целых три раза.

Она захохотала:

— Пошёл ты! Я тогда буду твоей начальницей, и мне не нужны будут никакие разрешения. Когда захочу, тогда и… это самое, в общем. А теперь излагай — чего именно ты просишь?

Освобождение от старой должности и открывающиеся новые перспективы пошли Светлане на пользу. Она изменилась — повеселела, много, хотя и сомнительно, шутила, и расстались мы с ней вполне дружески. И самое главное — мы поняли друг друга. Я понял, что благодетель Родман для неё тоже лишь ступенька вверх, если обстоятельства сложатся определённым образом, а она поняла, что я намерен сыграть свою собственную партию в этом оркестрике, не следуя слепо нотам, выданным мне нынешним дирижером. И она вполне готова была сыграть против Родмана, если это давало возможность перескочить ещё на ступеньку вверх, да ещё и в героическом ореоле. А то, что она открыла мне технологию создания «оболочек» для личностей, доказывало, что между нами заключён хоть и молчаливый, но реальный союз. Это был знак доверия.

Стало немного понятней и распределение ролей среди людей вокруг Родмана. Смит и Браун, судя по всему, действительно работают на ниве специальных операций от имени Ордена. А вот для личных специальных операций Родман использует других людей — неких Хоффмана и Маллигана. И если всё пойдёт так, как я предполагаю, то именно им Родман захочет поручить «подчистить концы» после того, как в моей группе отпадет необходимость. Смита и Брауна, как мне кажется, следует опасаться меньше с этой точки зрения, хотя абсолютной уверенности в этом я тоже не испытываю.

А в том, что в группе «отпадет необходимость», я не сомневаюсь. Пусть даже Светлана этого не подозревает сейчас и планирует, что мы с ней будем работать вместе, но всё так и сложится, потому что я именно к этому и стремлюсь. И в дальнейшем все наши отношения с Родманом пойдут так, что тому обязательно захочется потихоньку от нас избавиться.

А вот если Родман наделает глупостей, например… Например, в глазах высокого руководства не только провалит операцию, но и скроется от ответственности, и даже вызовет подозрения на свой счёт, то тогда его место сможет занять Светлана. Которая мне будет этим обязана и которой захочется хранить в тайне наш маленький заговор. Разве это плохо?

К Кате на Базу мне обязательно надо выбраться, причём именно на этой неделе. Сегодня же сфотографироваться, и в понедельник, пожалуй, я поеду прямо на Базу. С утра пораньше, чтобы вечером быть уже в лагере. Даже сегодня с вечера: всё равно Бониты дома уже не будет — лучше у Арама в «Рогаче» переночую и высплюсь завтра.

Рассуждая таким образом, я доехал до мотеля. Собирался было подъехать к нашему домику, но заметил в открытом окне ресторана знакомый силуэт и свернул к парадному подъезду. Любовь моя проснулась и приступила к завтраку. Что там у неё? Яйца «Бенедикт» с красноватой слабосолёной рыбой, с большим успехом заменяющей в местной кухне лососину. Неплохо, неплохо. А в меню их нет — это специально для Марии Пилар Саркис расстарался.

Я уселся напротив, налил себе в бокал минеральной из большой запотевшей бутылки, стоящей перед Бонитой.

— Доброе утро, Mi Amor.

— Доброе утро, Corazon, — подняла она глаза. — Как успехи?

— Успехи есть. Мне нужно будет тебя сфотографировать сегодня, оговорюсь — на документы, не в обнажённом виде, к сожалению, а тебе будет нужно сфотографировать меня. И тоже скромно, без творческих излишеств. А ещё ты поедешь сегодня в лагерь вместе с остальными, а я поеду сейчас, через пару часов точнее, и прибуду в лагерь завтра поздно вечером.

— Почему? — с подозрением спросила она.

— Потому, что так надо, увидишь, — обтекаемо ответил я.

— Ты знаешь, что меня такой ответ удовлетворить не может. — Она отложила вилку. — С кем ты сегодня встречался и куда ты завтра поедешь?