– Здравствуйте, Андрей Иванович и Варвара Семеновна, – негромко произнесла Эльвира.

– И вам не болеть, Эльвира Эдуардовна, – прохрипела Варвара.

– Вы прямо оттуда? – я выразительно посмотрел на небо и закашлялся.

– Ну, зачем вы так, – широко улыбнулся Эндерс. – Хотя отчасти вы правы. Эльвира почти побывала на том свете. До сих пор не может оправиться.

– Там страшно, – тихо сказала Эльвира.

– Прости, – вздохнул Эндерс. – Да, я поступил, возможно, жестоко, подверг жену опасности, но я ее люблю, и не хотелось, чтобы она умерла от руки… – Гуго цинично ухмыльнулся, – кого-то другого. Пусть лучше это сделает любящий человек.

– Ты шутишь, – догадалась Эльвира.

– Шучу, – согласился художник. – Так хотелось избавить тебя от всего этого. А заодно посмотреть, чем займутся осы в банке.

– Позвольте, – сказал я. – Получается, что Генрих Эльвиру не отравлял?

– Он просто не успел, – отмахнулся Эндерс. – Это сделал доктор Санчес – по моей убедительной просьбе. Она была в трансе, ведь в это утро сообщили о моей ужасной смерти. – Гуго сделал скорбное лицо. – Я был уверен, что Эльвира выдержит. Доктор Санчес находился рядом с «больной» и в удобный момент подсыпал в коньяк парализующий препарат. Но не мышьяк, как решила полиция, а яд одного из африканских растений. Подавление дыхательных энзимов, которые занимаются доставкой кислорода в кровь и клетки тела. Бессознательное состояние наступает быстро, но жизненно важные органы продолжают функционировать. Пришли вы, состоялась короткая беседа, по истечении коей Эльвира тяпнула из бутылки. Тебя спасло, дорогая, что по дороге в больницу доктор Санчес ввел тебе противоядие. Но ты производила впечатление совершенного трупа, то есть роль тебе удалась на сто процентов. К жизни вернуть тебя медики не смогли, доктор Санчес констатировал смерть, до вскрытия тебя упаковали в закрытый морозильный бокс… но всего лишь на какие-то десять минут, не волнуйся. Быстренько привезли замену, а тебя, слегка подмерзшую, на фургоне вывезли через задние ворота. Все в порядке, наш добрый ангел с медицинским дипломом вернул тебя к жизни.

Варвара с нескрываемым страхом смотрела на Гуго.

– Это было страшно, – повторила Эльвира. – Я очнулась в холодном темном ящике… Я чуть не умерла там от страха…

– Сочувствуем, Эльвира, – сказал я. – Зато могу представить вашу радость, когда вы увидели перед собой живого и невредимого мужа… Но ведь свято место пусто не бывает, нет? – я вопросительно уставился на художника.

– Технические детали, – отмахнулся художник. – Проститутка из Артависты, не сошлись в цене, клиент задушил ее брючным ремнем и выбросил в карьер. Строение и тип лица соответствуют параметрам моей жены. Лицо изувечено судорогой. Небольшой грим, чуток хирургического вмешательства, и – найдите, как говорится, десять отличий. Все, господа хорошие, – развел руками художник. – Кошмары кончились, забудьте. Мы уходим первыми. Заберите свои пожитки и уходите минут через десять… – художник выразительно поводил носом, – когда запах бензина станет чересчур назойливым. Калитка в воротах будет не заперта, охрана, будем надеяться, еще не проснется. Тынис сделает свое дело и растворится на необъятных просторах голубой планеты. Ступайте в гостиницу «Сердце Валенсии» – это в конце следующей улицы. Майор Сандалья ничего вам не сделает. Он уже получил инструкции на ваш счет. Гостиница неплохая, местечко уединенное. И постарайтесь поскорее покинуть эту страну…

– Мне очень жаль, Гуго, – хмуро перебила Эльвира, – но я должна этим добрым господам восемьдесят тысяч евро. Я обещала. Мне кажется, они их заслужили. А если не заслужили, то натерпелись на эту сумму.

– Да, конечно, – нахмурился Эндерс. – Ты говорила об этом. Нельзя уходить в другую жизнь, не рассчитавшись с долгами в предыдущей. Плохая примета. Ну, что ж, господа, – Эндерс задумался, решился. – В районе полудня милости просим в отель «Карлтон». Это за центральным фонтаном. Скажете портье, что вы в 21-й номер – к супругам Торрес. К полудню я вам соберу нужную сумму.

– Да что вы, – смутился я. – Не надо ничего, вполне достаточно…

– Конечно, – заторопилась Варвара, – пятидесяти тысяч будет вполне достаточно. Зачем нам восемьдесят?

– Подходите, – суховато улыбнулся Эндерс. – Покажу вам на прощание свою последнюю картину…

Мы стояли у ограды неизвестного особняка в южном конце Плата-дель-Торо. Безучастно смотрели, как над кронами деревьев разгорается зарево. Вилла вспыхнула в пять часов утра – мощно, весело. Столб пламени взметнулся в небо – страшный, как судьба ее обитателей. Пожарная сирена огласила предрассветную тишь. Целая вереница красных машин с горящими мигалками пронеслась мимо нас. К тушению приступили с запозданием. Можно представить – накачанные снотворным охранники не сразу вспомнили, где ключи от ворот, потом выяснилось, что ключи у них похищены, потом оказалось, что заблокирован механизм, ворота можно только выбить, а выбить их способна только специальная техника. Когда проблему сняли, долго плутали по дорожкам, а когда развернули технику вокруг виллы, выяснили, что тушить уже нечего…

– Вот и всё, – устало прошептала Варвара, зарываясь в мою трехдневную щетину.

«Будем надеяться», – подумал я.

– Помнишь, ты говорила, что после двух машин с мигалками – полиции и медиков – не хватает только пожарных? – вспомнил я. – Ну, вот…

– А ты еще сомневаешься в моих провидческих способностях? – усмехнулась Варвара.

Мы постояли несколько минут и побрели в гостиницу. Я был уверен, что мы проспим целую вечность…

– Да, пожалуйста, проходите, – любезно вымолвил лысоватый портье отеля «Карлтон». – Супруги Торрес проживают в двадцать первом номере. Они еще не съехали.

Массивные стены на втором этаже были украшены затейливой лепниной. Орнамент вился по карнизу, спадал на капители колонн. Я постучался в двадцать первый номер. За дверью было тихо. Приложил ухо к двери, еще раз постучал.

– Уехали, – вздохнула Варвара. – Плакали наши денежки.

– Для кого денежки, а для кого деньжищи, – пробормотал я, стуча в третий раз. – Твою память, Варвара, придется загружать заново. Любезный портье минуту назад сказал, что супруги Торрес еще не съехали.

Я толкнул дверь. Она открылась. Мы с интересом уставились друг на друга. Вошли. Притворили за собой дверь.

Номерок был чистый и опрятный. Небольшой, уютно обставленный. Розовые занавески, стены в кремовую пастель, мягкая мебель. Супруги Торрес уже проснулись, собрались в дальнюю дорогу. Две дорожные сумки, застегнутые на молнии, плоская прямоугольная штуковина, обернутая полиэтиленом, пузатый баул с ремешком. Все свои картины Гуго Эндерс, видимо, отправил отдельным багажом…

Они уже переоделись, сидели, ждали нас. Гуго Эндерс нацепил парик, превратившись в причудливого блондина. Эльвира предпочла перекраситься в брюнетку. Но перемена внешности на пользу не пошла. Стреляли с порога. В Гуго Эндерса попали дважды. Первая пуля не была смертельной, рука убийцы дрогнула. Вторая пронзила горло, повалив Гуго со стула. Эльвира, судя по всему, бросилась навстречу убийце, пробежала несколько шагов и упала ничком с пробитым сердцем. Голова ее была повернута набок, в стеклянных глазах, как комар в древней смоле, застыла слезинка.