Женщина зажала рот рукой и медленно досчитала до десяти.

— Хорошо, — произнесла она, кивнув кудрявому. — Ты можешь идти. А ты, Уильям, останешься.

Дверь закрылась, и они молча уставились друг на друга. Он — вызывающе, она — выжидающе. Наконец, сделав глубокий вдох, она выдавила улыбку.

— Уильям. Мы, сотрудники школы, хотим тебе помочь. Зачем ты пытаешься все усложнять?

Мальчик заерзал на стуле.

— Другие дети… им не так легко понять, каково это — потерять маму с папой. Если кто-то над тобой издевается, просто скажи нам. Договорились?

Уильям кивнул, смотря в стол.

— Хорошо. — Замдиректора поискала на столе бумажку, на которой была сделана запись, и пробежала ее глазами. — Звонил один из секретарей твоей бабушки. Она задерживается на встрече, поэтому тебя заберет ее ассистент. Жди у автобусной остановки. Он будет на «Вольво» и зовут его Бёрре.

— Служба спасения?

— Алло! Я звоню из хутора Сульру в Маридалене. Вы можете соединить меня с полицией?

— Как я могу к вам обращаться?

— Ле…

— Нет! Никаких звонков!

И несколько неразборчивых слов. Стон и удар мобильного об пол. Затем короткие гудки — линия оборвалась.

— Как давно это было, говоришь? — Фредрик откинул голову на подголовник и пустым взглядом уставился на елки за окном. Между ними виднелись белые холмы внизу долины Маридален. Они с Кафой припарковали машину в паре метров от проселочной дороги, ведущей на хутор Сульру. Именно сюда неизвестные работодатели Франке направили его, чтобы искать пастора Бёрре Дранге.

На записи Кафы все еще шли короткие гудки.

— Этот звонок поступил в аварийную службу в прошлое воскресенье. Восемь дней назад.

— Это же целая вечность прошла.

— Да, — согласилась Кафа. — Обращение поступило с британского номера, который в центральной диспетчерской не смогли отследить. Они решили, что звонил какой-то чокнутый.

— Это и есть чокнутый, — удрученно сказал Фредрик. — Чокнутый преступник. Но кто же звонил? Кто такой Ле…

Кафе пришло сообщение.

— Это Косс, — сказала она и поправила на пистолет на ремне. — Нам разрешили иметь при себе оружие.

Фредрик взглянул на нее.

— Тебя не смущает, что мы пойдем одни?

Кафа пожала плечами.

— Вся страна помнит резню в Сульру. Если вызовем группу быстрого реагирования, в течение получаса обо всем узнает пресса. А поскольку расследование дела Дранге нужно держать в секрете… По приказу мы должны отступить и призвать подкрепление, увидев какие бы то ни было признаки жизни.

Проверяя правильность посадки пуленепробиваемого жилета, Фредрик что-то пробурчал. Не нравилось ему это все.

Следователи по проселочной дороге пришли в Сульру. В последний раз, когда Фредрик был здесь, на участке между сараем и домом, было лето. В тот день трупы членов секты уже увезли, а выжившие сбежали до этого. Он сидел на корточках между плодовых деревьев и проводил руками по траве, вдыхал аромат спеющих фруктов, представляя себе жизнь общины до бойни. Сколько верующих жило тут тогда. А теперь повсюду безбожие. В облупившихся стенах сарая. В сломанных ветвях неухоженных деревьев. В зияющем пустыми глазницами окон и закрытой пастью двери фасаде дома. Даже снег в саду был блеклый и серый, словно кожа тех, кто лежал на столе патологоанатома.

— А Франке сказал, зачем его послали сюда? — прошептала Кафа, когда они подошли ко входу в дом, и достала «Хеклер и Кох» из кобуры.

— Чтобы найти Бёрре Дранге.

— Но почему сюда?

Такие моменты лишний раз показывали Фредрику, какие они с Кафой все-таки разные. Она — аналитик, и для нее возвращение Дранге в Сульру было поступком нелогичным. Возвращаться на место происшествия нерационально. А Фредрик думал совсем иначе. Именно в Сульру Дранге нашел своего бога. Здесь жила его душа. У каждого из нас жизнь оставляет водяные знаки в душе. И не разум приводит нас в места, где эти отметины были получены. Мы приходим потому, что не прийти не можем.

Кафа быстро кивнула, и Фредрик распахнул дверь. Подняв пистолет, Кафа следовала взглядом за движениями ствола. Пол скрипел даже под ее легкими шагами. Следователи прислушались. Тишина. Пульс стучал в напряженном пальце Кафы, лежавшем на курке. Если Дранге здесь, что он сделает? Нападет? Или убежит?

Они быстро пошли осматривать большие помещения пустующего дома. В кухне и гостиных никого.

На втором этаже тоже не было и следа присутствия человека. Кафа пошла искать спуск в подвал, а Фредрик остановился в самой маленькой из спален. На окне слегка колыхнулись занавески на кнопках. В комнате, где убили руководившего сектой пастора, остался только каркас кровати. Фредрик хотел было выглянуть в окно и посмотреть на сарай, когда услышал, как позвала Кафа.

— Фредрик!

Ее голос не был тревожным, а скорее решительным. Фредрик поспешил к ней и, оказавшись в гостиной, удивился — куда подевалась Кафа? И тут она снова позвала его откуда-то из ванной.

— Сюда! Пролезай в дыру в стене ванной!

Пробравшись в узкое отверстие, он понял, что это за комната. Узнал увеличитель и пластиковые контейнеры. Веревки, натянутые под потолком, и красный свет от голой лампочки. В прежние времена криминалисты, вернувшись с мест преступления в управление полиции, исчезали в таких вот закутках. Несколько часов спустя они приносили результат своей работы в виде стопки фотографий, еще мягких и пахнувших химикатами.

— Темная комната? Разве она была здесь четыре года назад?

Кафа, стоявшая спиной к Фредрику, присела на корточки.

— Это была холодильная комната. Вон там была дверь на кухню, а теперь ее заделали. Вместо нее кто-то пробил в ванную потайной ход.

Вдоль одной из стен стояли кровать и стол, над которыми тянулись пустые веревки, используемые для просушки фотографий. Никаких признаков, что кроватью пользовались.

— Смотри, — Кафа посветила на половые доски и маленькие темные пятнышки на них. Она поскребла одно из них ногтем, и оно слезло тонким слоем. — Похоже на засохшую кровь?

— Подожди. Дай мне свой фонарь. Что это там лежит под кроватью?

Фредрику пришлось лечь на живот, чтобы достать из-под кровати фотографию. Увидев изображенное на ней, следователь ахнул. На снимке была немолодая женщина и маленький мальчик, идущие по дороге от школьного двора к ожидающей их машине.

— Боже мой. Это же Кари Лисе Ветре. Министр финансов. С внуком, Уильямом. Вот дерьмо.

Кафа вопросительно посмотрела на него.

— Ты думаешь, пастор планирует покушение на министра финансов?