– Надеюсь, вы сгинете в аду, мистер Гилкрист.

Саманта жестом показала, что хочет уйти, и полицейский подал ей руку.

Джоул остался стоять посреди улицы, глядя вслед той, которая любила его и теперь навсегда ушла из его жизни.

Пока Джоул готовил нарты для долгого путешествия на Пятнадцатый верхний, он снова и снова задавал себе один и тот же вопрос. Как у него язык повернулся сказать Сэм все эти жестокие слова? Он говорил ей, что преклоняется перед ее честностью, и сам был с ней честен с первого дня ее приезда, особенно когда держал ее в объятиях. Тогда, и только тогда, он смог забыть недобрые глаза далекой Камиллы, которая использовала его и отбросила как ненужную вещь. Тогда, и особенно тогда, он поверил, что способен по-настоящему любить очаровательное существо, удостоившее Клондайк своим появлением и осветившее их жизнь радостью.

Прислонившись к стене конюшни, он снова и снова сжимал кулаки. Камилла разбила его сердце. Но это не оправдывало его, совсем наоборот, потому что он знал, какую боль причинил Сэм.

Как все просто казалось сначала! Когда Кевин подбросил ту абсурдную идею, он с радостью согласился писать красивые письма. Тогда он не знал, чем это закончится для девушки, принявшей их приглашение, и чего ей будет стоить задуманный им план.

Но, несмотря на их странную встречу, он любил Сэм по многим причинам, не имевшим никакого отношения к Камилле. Он не мог определить точно, когда с нетерпением стал ждать писем от Саманты Перри. И когда он сказал, что влюбился в нее раньше, чем она приехала, в его словах была доля правды.

При мысли о том, что Пятнадцатый верхний останется без Сэм, без ее острот и дерзкой улыбки, сердце его болезненно сжалось. Перед мысленным взором стоял образ этой удивительной девушки. Вот она стирает, стоя во дворе у корыта. Вот помогает промывать песок в ледяной воде Бонанзы. Вот подает ему ужин. А какой нежной и любящей она была!

Джоул застонал и посмотрел вверх. Звезды светили так ярко, как никогда не светили в Виргинии.

Сэм… Может, он просто выдумал, что любит ее, из-за Камиллы? Или лгал ей? И себе самому?

Жизнь в городе била ключом. Шагая по многолюдной улице, Саманта смотрела под ноги, чтобы избежать назойливых взглядов мужчин. В этом смысле в Доусоне ничто не изменилось. Хотя с прошлого лета город значительно разросся, найти путь в хорошо известный квартал не составляло большого труда.

Споткнувшись на неровной дороге, она чертыхнулась. Но не на рытвину, а на Джоула Гилкриста, укравшего ее самую дорогую мечту. Нет ему за это прощения!

Саманта подошла к знакомому дому. В тот раз ее привел сюда констебль Френч, сегодня она уже не чувствовала себя, как тогда, беспомощной в чужом городе. Только страх и сознание своей зависимости от воли случая оставались теми же.

Дверь открыла миссис Келлог.

– Саманта? – Она потащила ее в комнату и бросилась закрывать дверь. – Деточка, что ты делаешь на улице в такой день? Зима, будь она неладна, видно, решила вернуться! Просто не верится, что сейчас апрель. В прошлом году в это время мы изнывали от жары и…

– Миссис Келлог, – прервала ее Саманта, стуча зубами от холода, – когда я уходила, вы сказали, что я могу вернуться, если у меня ничего не получится с…

– С твоим мистером Хаусманом?

Саманта криво усмехнулась. Жизнь ее круто изменилась с тех пор, как они с Кевином уехали отсюда год назад. Но сейчас она была слишком расстроена, чтобы рассказать о случившемся.

– Мне нужно где-то переждать, пока вскроется лед на Юконе и снова придет «Мервин», – сказала Саманта.

– Разумеется, ты можешь остановиться у меня, – миссис Келлог похлопала девушку по плечу. – Я так рада, что снова вижу тебя.

– Я тоже рада вас видеть.

– Констебль Френч знает, что ты вернулась?

– Не думаю. – Саманта не вспоминала о нем с тех пор, как покинула Доусон. Но после того, что случилось, ей вообще не хотелось видеть мужчин.

Миссис Келлог переключилась на местные новости.

Саманта окинула взглядом свою бывшую спальню. Здесь она жила год назад, наивно веря в то, что ее ждут любовь и счастье.

Увидев боль на лице девушки, хозяйка поспешила вернуться к своим делам. Она зазвала Саманту в рабочее помещение, где в облаках пара никто не мог видеть слез, катившихся по бледным щекам девушки.

– Мисс Перри!

К прачечной подъехал констебль Френч. После разговора с капралом Барроном прошло два дня. Саманта не сомневалась, что ее друг придет ее проведать. Правда, по словам миссис Келлог, в последнее время он довольно часто бывал занят личными делами.

– Добрый день, констебль. – Саманта выдавила из себя улыбку.

– Прошел слух, что у миссис Келлог работает некая прекрасная леди с темными волосами. – Палмер Френч легко соскочил с лошади. – Я не поверил, когда Баррон рассказал, как он прервал ваш разговор с неким мужчиной. Судя по описаниям, это Джоул Гилкрист. Значит, вы вернулись?

– Как видите.

– Почему?

Саманта отвернулась, чтобы констебль не заметил страдания на ее лице.

– Я не знала, констебль, – промолвила она, – что частные проблемы граждан тоже в вашей юрисдикции, равно как вопросы законности.

– О «невесте по почте» и двух женихах здесь слышали многие, – мрачно заметил констебль. – В Доусоне только и было разговоров о том, как эти мудрецы выманили вас сюда. Я узнал об их плане, когда вы уже уехали отсюда. Если бы подумал об этом раньше… – Он не договорил. – Мисс Перри… – Констебль запнулся – Или… миссис Хаусман? Или, может, миссис Гилкрист?

– Нет. По-прежнему Саманта Перри, – тихо произнесла она.

Как тяжело слышать имя Джоула! Она так жаждала, чтобы его имя стало ее собственным, и так на это надеялась.

– Значит, вы решили не выходить замуж ни за одного из них?

– Я решила вернуться назад, констебль. По-видимому, так будет разумнее. А сейчас, извините, мне нужно работать.

– А как насчет обеда?

– А как насчет извинений?

Он улыбнулся:

– Но нельзя же весь день ничего не есть. Почему бы вам не пообедать со мной в «Авроре»?

Саманта заколебалась, подумав о том, что придется притворяться, будто с ней все в порядке, в то время как сердце ее разбито.

– Мне очень жаль, но…

– Мисс Перри… Саманта, послушайте. – Констебль взял ее за руку. Под теплым взглядом серых глаз Палмера Френча Саманта почувствовала облегчение. Она знала, что все считали его человеком чести, высоко ценя его усилия по поддержанию мира и порядка в округе.

– Констебль…

– Палмер. Зовите меня просто Палмер, Саманта. – Он отпустил ее руку. – Возможно, вам сейчас плохо. Вы страдаете. Но нельзя вечно скорбеть о том, что не состоялось. Я не хочу, чтобы вы рассматривали меня как замену вашему «мистеру Хаусману». Я предлагаю вам свою дружбу. Мне кажется, друг вам сейчас просто необходим.