Однажды утром капитан неожиданно принес в монастырь теплые одеяла и несколько килограммов муки. Карла помогла ему освободить сумку, когда девушку вдруг затошнило. Она бросилась к раковине. Капитан стоял возле Карлы, поддерживая ее.

— Ты больна. Тебе следует лечь в постель, — сказал он.

Сев, она заставила себя улыбнуться.

— Все прошло. Мне уже лучше.

— В чем причина болезни?

— В русских солдатах, — бесстрастным тоном пояснила она.

Он посмотрел на ее живот, прикрытый просторной рясой.

— Ребенок? Капитан помолчал.

— Ты хочешь его?

— Хочу ли я его? Как я могу его хотеть… зная, что он — от одного из этих зверей?

— Но ведь он и твой тоже. Он растет в твоем теле… в нем течет твоя кровь… это может быть девочка, похожая на тебя. Она стиснула руки.

— Что я смогу дать ей? Как буду воспитывать? И вдруг это будет мальчик, похожий на Рудольфа, или Леопольда, или Игоря, или Свирского…

— Ты знаешь их имена?

— Когда ты лежишь на полу, а они обращаются друг к другу по именам… их нетрудно запомнить. Как и дурной запах изо рта, волосы, торчащие из ноздрей, гнилые зубы. О Боже — если он только существует, — как мне избавиться от ребенка?

Он слегка покраснел.

— Я знаю способ, который может помочь. Я… я видел, как это произошло однажды вечером на прошлой неделе. Солдаты обыскивали дом… пытаясь найти беглецов из трудового лагеря. Внезапно я услышал крик… бросился наверх… солдат насиловал женщину.

Он вздохнул.

— Ты должна понять. Среди этих людей есть грубые неотесанные крестьяне… они страдают от одиночества… они никогда прежде не покидали своих деревень… никогда не пили так много… внезапно дорвались до польской водки… тут много хорошеньких женщин. И…

Капитан пожал плечами.

— Они стали насильниками. Этот человек… он изнасиловал женщину, которая была в том же положении, что и ты. Только она ждала желанного ребенка… от мужа. Она умоляла солдата… говорила, что находится на третьем месяце… что может потерять ребенка.

Он вздрогнул.

— Я услышал ее мольбы… но когда поднялся на второй этаж, было уже поздно… с ней случился выкидыш. Я застрелил солдата.

Капитан встал.

— Подумай об этом… я приду вечером к одиннадцати часам. Ты сообщишь мне свое решение.

Когда Григорий вернулся, обитель уже погрузилась в темноту, но Карла ждала его у двери. Она тихо провела капитана в свою маленькую спальню. Деловито, без смущения сняла платье. Он быстро разделся. В полумраке она увидела его молодое тело. Капитан сказал:

— Сестра Карла, ты твердо решила? Это может быть мальчик с серыми глазами, как у тебя.

— Давай покончим с этим, — отозвалась она.

Он лег рядом с ней на кровать и погладил ее бюст. Карла замерла. Когда губы Григория коснулись груди девушки, она оттолкнула его.

— Пожалуйста… сделай свое дело и уходи.

— Нет… сначала я поласкаю тебя.

Он снова нежно прикоснулся к ней… поцеловал в губы… шею… грудь. И внезапно Карла почувствовала, что она расслабилась. Когда он лег на девушку и с нежной страстью овладел ею, она вдруг испытала незнакомое прежде ощущение. Карла прижалась к Григорию, и в ее теле словно что-то взорвалось. Она испустила крик радости, решив, что избавилась от ребенка. Когда Григорий поднялся с Карлы, она встала с кровати и отошла в угол комнаты, закрыв лицо руками.

— Не говори мне, что это было… убери все, чтобы я ничего не видела, — попросила она.

— Посмотри… тут ничего нет.

— Нет… убери… если я увижу некое подобие человека, я буду чувствовать, что совершила убийство.

— Послушай, сестра… Очевидно, Господь хочет, чтобы ты родила. Тут ничего нет. Ребенок по-прежнему в тебе.

— Но мне показалось… что меня точно вывернуло наизнанку.

Он улыбнулся:

— Ты испытывала оргазм, моя милая Карла. Потом, лежа возле нее, он сказал:

— Теперь ты должна думать о будущем… своем и ребенка.

— Наверно, такое случилось не только со мной. Что делают другие?

— Беременных отправляют в русские трудовые лагеря. Доктора принимают у них роды. Дети попадают в приюты. Их будет растить государство. Сибири нужны рабочие руки… когда дети вырастут, их пошлют туда.

— А что будет с детьми, живущими в обители?

Капитан вздохнул.

— Пока я здесь, им ничего не угрожает. Но в любой момент меня могут откомандировать в другое место. Как долго продлится наш мир с Германией? Уже сейчас появляются взаимные претензии…

— Значит, мне следует поискать А. К. Он закрыл ей рот рукой.

— Я не хочу ничего слышать. Но я дам тебе немного денег. Я не должен знать о твоих планах.

— Мне следует прежде всего вывести из страны детей.

— Пожалуйста, Карла, ни о чем мне не рассказывай.

Каждый день он приносил деньги. Она никогда не спрашивала, где он доставал их, а он не интересовался, что она с ними делала. Если капитан и замечал, что количество детей в обители уменьшалось, то он не говорил об этом. Однажды вечером он застал Карлу одну. Она сама приготовила еду и поставила на стол свечи. Сменила рясу на платье. Он изумленно уставился на девушку, протянувшую ему бокал вина.

— Тебе разрешают ходить без рясы? — спросил он.

— Я — не монахиня, — ответила она. — Садись, Григорий. Я хочу многое рассказать тебе.

Во время обеда она поведала ему о событиях, предшествовавших ее приходу в обитель. При пересказе биография Карлы казалась такой короткой и бедной событиями… И вот она сидит в монастыре с красивым молодым русским и ребенком, зреющим в ее чреве.

— Как ты решила поступить с ребенком? — спросил он.

— А. К. позаботится о нем. Я постараюсь пробраться в Швецию… рожу там… оставлю малыша в какой-нибудь семье.

— И что дальше?

— Поеду в Лондон. У сестры Терезы там есть брат. Дядя Отто. Я знаю его адрес.

— А ребенок?

Она пожала плечами.

— Он поживет в Швеции. Я буду посылать деньги на его содержание.

— Но к чему тебе лишние хлопоты, если ты не хочешь этого ребенка? Родив малыша здесь, ты сможешь сдать его в приют.

Глаза Карлы сверкнули.

— Наполовину он мой. Мир так жесток. Я должна дать ребенку какой-то шанс. Он не будет знать, что я — его мать. Я буду лишь посылать деньги.

— А потом когда-нибудь заберешь ребенка к себе? Она покачала головой.

— Я стану балериной. Это тяжелая работа. Буду давать ему деньги… а не любовь. Тогда он не будет тосковать по тому, чего никогда не имел.