- Надеюсь никто не против? Если что, я их быстро отправлю домой, - проговорил он, садясь за руль внедорожника.

- Мне не жалко, - пожала плечами Марьяна.

Я тоже не возражал. К тому же казалось, Марьяна даже рада такому запоздалому благословению от родителей Марка. Мы жили преимущественно в Калифорнии, где было дурным тоном удивляться особенностям любви, но в душе, конечно, оставались русскими со своими предубеждениями, страхами и желанием угождать обществу. Мари научилась не зависеть от окружающего мира, но налаживание отношений в семье ее точно устраивало.

Мы приехали на место, которое уже значилась, как частная собственность Глеба Москвина. Типичная провинциальная Чехия с ее готично пряничными крышами и загадочным колоритом и легкой разрухой.

- Он хочет крышу куполом из стекла. Освещение днем будет сверху. Нужно как-то попытаться это вписать в общую архитектуру.

- Ебануться задачка, - буркнул Марк, осматриваясь.

Он тотчас получил затрещину от Мари.

- Я просила не материться при ребенке, Марк! Миллионы раз, кажется, - зашипела она на него.

Марик поморщился.

- Лешка все равно не слышала, - оправдался он, указывая на ребенка.

Алекс действительно скакала около Германа и Беллы и вряд ли прислушивалась к нам. Ей быстро наскучила площадка застройки, и она пошла доставать новообретённых родственников. То ли дядю и тетю, то ли дедушку с бабушкой.

- Все равно, - резонно парировала Мари. – Держи себя в руках. Я хочу прямо сегодня попробовать нарисовать от руки. Вы готовы к мозговому штурму?

Я присвистнул.

- Так скоро, Мари? Мы собирались отдохнуть, немного перевести дух. Придется еще возвращаться в Штаты, там тоже море работы осталось.

- Знаю, Алан, но у нас мало времени.

- Москвин поставил жесткие сроки? – поинтересовался Марк.

Марьяна остановилась и улыбнулась. Так умела улыбаться только Марьяна. Хитро, как лисица, и одновременно светло, как ангел.

Она взяла меня за руку, потом Марка. Посмотрела мне в глаза, потом на него и сказала:

- Сроки устанавливаю я. У нас есть чуть меньше девяти месяцев, чтобы спроектировать и начать строить. Я беременна.

Одна секунда на осознание, а потом мы все трое обнялись. Алексис, увидев коллективную обнимашку тоже поспешила к нам. Нас стало четверо, а скоро будет пятеро. Я часто моргал, чтобы не разреветься. Это было потрясением в первый раз и во второй тоже не стало привычным или обычным чувством.

Марк шмыгнул носом, и дело было не в промозглой европейской зиме. Из-за него и я не смог сдержаться все же вытер глаза. Мы по очереди расцеловали Марьяну и Алекс. Жена смеялась и касалась пальцами то моих век, то Марка.

- Боже, какие вы у меня плаксы. Вот и приходится быть мужиком при двух мужьях.

Она поцеловала Алексию, и та опять убежала играть. Я наконец взял себя в руки и вернулся к насущным вопросам.

- Все равно не понимаю, кроха. К чему спешить? Можно спокойно закончить все после рождения ребенка. Мы уже так делали с «Тюльпанами».

- Да, делали, - согласилась Мари. – И я больше не хочу так делать. Мне нужен декрет, хоть убейте. Я хочу кормить грудью, не спать ночами и возить малыша к океану. Вы помните ту ночь на пляже?

О, я помнил. Марк прокашлялся. Очевидно, у него тоже не было провалов в памяти. Ни у кого не осталось сомнений, что наш второй ребенок был зачат у океана, буквально во время шторма. У нас всех троих тогда было ощущение, что океан не оставит просто так нашу бурю чувств. Ощущение не обмануло.

Мы замерли, вернувшись в тот вечер. Отвлек нас Герман.

- Алан, - спросил он. - Кажется, где-то здесь был приют странников? Там жил твой безумный приятель?

Я даже не разозлился, что он испортил момент. Все одно к одному.

- Да, Гер. Жил и живет. Километров пятнадцать на север отсюда.

- Что за приют? Что за безумный приятель? – тут же спросила Марьяна.

- Поехали и увидишь.

Ее глаза горели любопытством, а Марк наоборот насторожился.

Мы снова расселись по машинам, и мне, конечно, пришлось рассказать по дороге подробности.

- Я много путешествовал по Европе, пока мне не подкинули Марка, - начал я, заставляя Марьяну хихикать, а Марка морщиться.

- Так говоришь, как будто меня ставили в корзинке на пороге.

- Нет, ты сам пришел и остался. Корзинку с таким засранцем я бы точно сдал куда-нибудь. Обратно Герману или чертям в ад, например.

- Алан, - пожурила меня жена за такие слова.

- Вот, а его ты не бьешь, - заметил Марк.

- Потому что Алекс едет в машине с Германом и Беллой, между прочим.

Я сам смеялся, наслаждаясь их пикировками.

- Ал, продолжай. Европа, путешествия.

- Да, мне нравилось экстремалить. Я много ходил пешком, даже зимой. Однажды не рассчитал маршрут и заплутал. Вышел к церквушке. Вдалеке виднелась какая-то деревня или маленький город, но часовня точно не относилась к нему. Я решил зайти, потому что замерз до полусмерти. Там меня встретил то ли монах, то ли настоятель. Его зовут Димитрий. Он выкупил эту церквушку у государства, отремонтировал и теперь там царит его собственная религия. Он рад пустить на постой путников или туристов, денег не берет, варит невероятный луковый суп самостоятельно. Я возвращался туда еще раз летом и осенью, рассказал Герману. Поразительно, что он запомнил.

Марк и Мари замерли. Я словно факир зачаровал их этой историей.

- А что за религия, Ал? – спросила Марьяна, очнувшись.

- Узнаешь, - подмигнул я ей через зеркало. – Мы почти приехали. Дим все расскажет. Он не делает тайн из своих убеждений.

Едва церковь показалась вдали, я задержал дыхание. Марк и Марьяна тоже не дышали.

– Оставим машину здесь, - предложил я. – Стоит подняться в гору, чтобы ощутить это.

Они не спрашивали, что именно должны ощутить. Герман оставил машину рядом с нашей. Неугомонная Алекс всю дорогу болтала.

- Красивый домик. Мы идем в гости?

- Да, -дорогая, - отвечал я ей.

- Папа, на ручки, устали ножки.

Конечно, я взял ее на руки, хотя знал, что она может еще несколько часов носиться по окрестностям, играть в снежки и догонялки. Также я знал, что слишком скоро Алекс вырастет и превратит мою жизнь в ад из бойфрендов, от которых точно не будет отбоя. Поэтому сейчас я наслаждался тем, как она нуждалась в близости. Мы с Марком, конечно избаловали ее. Но всех это устраивало. Даже Марьяну. Она ворчала редко, для вида. Вот и сейчас промолчала. Только покачала головой и выдохнула в шарф.

Димитрий расчищал снег у входа. Я приготовился напомнить ему, кто я, но он отложил лопату, едва заметил нашу компанию.