— Нет, Даша, — голос жрицы, впрочем, оставался ровным. — Огонь, как и воздух, стихия очень пластичная. Она не терпит шаблонов. А тот тип танцев, о котором ты говоришь, это шаблон. Совершенно определенная, выверенная форма. Но поскольку придать форму огню невозможно, танец в честь Ваула должен быть… — Шанарин на миг замолчала, подбирая слова. — Он должен быть выражением души, внутреннего огня.

Вот далась им моя душа.

— А если я не хочу показывать свою душу?

Брови жрицы взлетели на середину лба, глаза округлились. Шанарин повернулась к фон Глуну, и во всем ее виде читалось: «Эта иномирянка сумасшедшая?».

— Дарья, прекращай, — сказал куратор хмуро. — Просто сделай то, что просят.

Хотелось огрызнуться, но я сдержалась.

— Господин куратор…

— Лорд! — рявкнул он.

Я потупилась, потому что — да, лорд. Но я реально все время об этом забываю, как-то не общалась никогда с лордами, непривычно мне.

— Лорд куратор, простите, но я так не могу.

— А в чем проблема?

Ну, видите ли… может быть, в том, что я понятия не имею, каким образом душу раскрывать? И как чувствовать огонь, отплясывая импровизированный танец под удары бубна? Я не танцовщица, понимаете?

Но сказать этого вслух я не могла. Хотя бы потому, что кое-кто уставился на меня таким взглядом, под которым на откровенность не тянуло совершенно. Именно поэтому я покорно кивнула и ответила:

— Простите, профессор. Вы совершенно правы. — И уже жрице: — Шанарин, будьте так любезны…

Желание картинно улыбнуться, щелкнуть пальцами и воскликнуть «Маэстро, музыку!» я сдержала.

Жрица стукнула в бубен. Потом еще раз и еще. Я же закрыла глаза и попыталась-таки поймать ритм. А еще воскресила в памяти образ одного увиденного не так давно выступления. Около месяца назад мы с подругой ходили отмечать ее день рождения в восточный ресторан и попали на бесплатное представление, где три девушки в восточных костюмах исполняли танец живота.

Где-то я слышала, что в этом танце главное все-таки живот — не зря ведь он носит такое название? Однако когда смотрела, видела, честно говоря, только бедра. То есть животом девушки тоже «играли», но бедра точно были эффектнее.

Я вздохнула поглубже и… да-да, попыталась повторить! Не вальс ведь под бубен изображать? А мои познания в танцах только им и ограничивались.

Бум-бум-бум! — пел бубен. Я же, подняв руки, активно двигала попой в такт. Получалось… ну, честно говоря, понятия не имею, как, ибо глаза зажмурила. Но я старалась! Честно!

Вот только, увы, не помогло. Потому что не прошло и нескольких минут, как раздалось злобное фонглуновское:

— Даша, хватит! Оставь свои нереализованные эротические фантазии! Ваул хочет видеть танец Огня! Он хочет видеть душу, а не виляние твоей… задницы!

Я остановилась и открыла глаза, чтобы тотчас столкнуться с гневным взглядом куратора. Нет, нормально, вообще?

— Лорд Глун, простите за откровенность, но это отвратительно, — подала голос жрица.

Она перестала терзать бубен ровно в тот момент, когда Глун сказал «хватит», и теперь в аудитории царила гулкая тишина.

Профессор и жрица сверлили меня одинаково пристальными взорами, а я… Честно? Я очень хотела послать обоих к черту. Я ведь, все-таки, реально старалась. Ну да, не вкладывала в танец душу, поскольку понятия не имею, каким образом это делать, но пыталась. Поэтому услышать пренебрежительный ответ Глуна было особенно неприятно:

— Согласен, — сказал куратор. И уже не ей, а мне: — Даша, это не подходит.

Пришлось прикусить язык, причем в прямом смысле слова. Иначе я бы послала Глуна куда подальше, а этого делать было нельзя. Тем более сейчас. Ведь в ответ на хорошее поведение и старания куратор обещал помощь в учебе. А мне эта помощь необходима как воздух.

Она даже нужнее, чем покровительство Ваула, если совсем честно.

— Что вы предлагаете, профессор? — из последних сил сохраняя спокойствие, спросила я.

И обнаружила, что мой танец, хоть и был, по словам фон Глуна, совершенно бездарным, но какой-то эффект все-таки произвел. Иначе почему, окидывая меня задумчивым взглядом, брюнет, пусть и на мгновение, но все-таки задержался на бедрах?

— Для начала, нужно поработать не с телом, а с душой, — наконец произнес он. — Твоя душа не готова раскрыться, вот в чем проблема.

В который раз вспомнился учебник по «Философии магии огня», и я невольно скривилась.

— Шанарин! — Имя жрицы Глун произнес со вздохом. — Думаю, на сегодня вы свободны. И, видимо, на ближайшую пару дней тоже, потому что Даша пока не способна перенять ваш опыт.

У меня от возмущения даже рот приоткрылся. Опыт? А он тут вообще был? Да эта тетка ни одного показательного па передо мной не исполнила!

Но жрица, похоже, была полностью с ним согласна. Кивнув, Шанарин решительно направилась к выходу. Ну а когда дверь за ней закрылась, я услышала вполне ожидаемое, но чертовски обидное:

— Даша, во время танца ты походила на портовую куртизанку. Я в курсе, что в вашем мире нравы более распущенные. — Глун поморщился. — Но подобное поведение здесь, в приличном обществе, неприемлемо.

Я хотела сдержаться, но не смогла и сердито выдохнула:

— Тогда покажите как надо. Покажите как правильно. Раскройте душу, профессор!

Тот ухмыльнулся, но, конечно, не повелся.

— Два дня на медитацию, — вместо этого сказал Глун. — Потом попробуем еще раз. Без эротических танцев.

После чего небрежно указал на пол, развернулся и вышел. И этот его жест даже не намекал, а приказывал — сядь и займись медитацией.

Фанатом восточных практик я никогда не являлась, но, тем не менее, опустилась на пол. Вот только в астрал, или куда там еще положено, не ушла. Просто задумалась.

Для начала, о Шанарин. Жрица, несмотря на все улыбки, с самого начала относилась ко мне с неприязнью. Теперь я в этом была абсолютно убеждена.

Зависть ли это или боязнь конкуренции, а, может, и то и другое вместе — не знаю. Но это и не важно. Главное — Шанарин мне не помощник. Наоборот, по возможности эта тетка, уверена, сделает все, чтобы я «провалилась».

Глун… вот насчет него не знаю. Конечно, профессору не особо понравится, если я потерплю фиаско. Но он все-таки подстраховался — устроил так, что танцевать буду только для студиозусов и преподавательского состава. То есть, если даже у меня ничего не получится, максимум, что грозит Глуну — приватный выговор от ректора. А то, что я при этом опозорюсь перед толпой адептов, ему без разницы.

Короче, по-любому, хуже всех придется мне. А раз так, нужно искать выход, ибо я не готова доставить им такую радость.

Но раскрывать душу… черт, неужели этого действительно можно добиться простой медитацией?