«Не трогай.», и отвернулся к стене, накрывшись одеялом с головой.

-— Эй, Лех, ты реально того? — навязчивый сосед решил не дать мне выспаться в воскресенье, -— Дядя Лаврентий узнает, голову тебе открутит! Как так можно обходиться с такой чудесной вещью? А?

Нарочно громко вздохнув, я скинул с лица одело и уставился в белый потолок, матерясь про себя.

-— Почему именно в выходной день, ты вдруг решил заговорить? М? Мне порою кажется, что тебя — подменили. И теперь ты не настолько привычный соседушка, а маньяк в бронекостюме.

-— В чем-чем? -— удивился он.

-— Забудь.

-— Ну, ты не прав, -— заявил он. Я всегда пытался общаться, просто ты последнее время весь взъерошенный…

Немного переосмыслив его слова, я был не согласен. Нет.

Парень определенно изменился за последние дни, и изменения эти — очевидны. Ну, а, за последнюю неделю я не ручаюсь. Я самостоятельно учился преобразовывать фамильяра в клинок.

Кстати, у меня получилось.

Наконец, засунув босые ноги в тапки, я встал с кровати, и выхватил из рук мой талмуд, который Иван с каким-то внутренним оскорблением и неприязнью — вертел в руках.

-— Руки бы тебе за такое… — начал он, но я перебил:

-— Отрубить?

-— Ага… Зачем листочки-то повыдирал?

-— Значит так надо, -— кинул я через плечо, зевая во всю ширь пасти, и, сдернув со стула полотенца, выдвинулся в душ.

Струя горячеватой воды ударила меня в лицо, слегка ошпарив, но я был привыкшим к этому, и с наслаждением завис в полной тишине.

Навязчивый стук в дверь ванной комнаты, с каждым разом все сильнее и сильнее перебивал момент моего наслаждения, и не выдержав, я закрыл вентили и закричал:

-— Я сейчас выйду, и постучу твоей мордой о двери!

Собственно говоря, я решил за свои слова отвечать, и быстренько обсохнув, закутавшись в халат, выглянул наружу, где на мое удивление никого не было.

-— Ссыкло, -— пробурчал в пустоту и закрыл дверь.

Вытирая запотевшее зеркало, я почистил зубы, тщательно высморкался, и когда споласкивал уже ледяной водой морду лица, в отражении появилась она.

-— Твою ж… — вырвалось из меня, когда в зеркале помимо своего отражения, я увидел Анну, -— Обещала же, что не будешь так появляться.

-— Забыла, -— послышался еле различимый голос из зеркала, -— Милый, пора кое-чему научиться.

Машинально обернулся назад, никого не нашел и вернулся к отражению.

-— Как ты будешь меня учить, если тебя здесь нет?!

Она мимолетно улыбнулась, послала воздушный поцелуй и сказала:

-— Так ты иди ко мне.

С минуту помолчав, состряпав при этом самое нелепое выражение лица, я спросил:

-— Куда идти? Ты где?

-— По ту сторону зеркала. Это будет твоим полноценным первым уроком — обратные врата.

Вспоминая, что для создания врат требуется немалая внутренняя мощь, или, хотя бы. Сильный подконтрольный источник маны, я с еще большим недоумением уставился на Анну, которая, как ни в чем ни бывало испытывающе пялилась в ответ.

Мои вопросы на тему пелены она высмеяла, назвав меня немного дуболомом, но все же…

-— Обратные врата подвластны только некромантам. Это запрещенное заклинание. Ты можешь быстро оказаться по другую сторону любого зеркала в месте, где ты когда-либо бывал. Это сложно, но я надеюсь, ты сможешь сделать.

Получив небольшую лекцию на тему этого самого перемещения, я немного начал тупить. Ну никак в моей голове, при моей-то фантазии не укладывался сам процесс «вхождение» в зеркало.

Несколько раз, после тщательного «сбора», ткнулся лбом в собственное отражение, решив, впоследствии сделать это с разбега, переоценил свою силу, и отпружинил от стекла, почувствовав неприятное жжение в голове, попытался сдернуть с зеркала незримую преграду и после очередной неудачной попытки уставился на Анну.

-— Ну и как? Как мне сдернуть с зеркала эту пленку?

-— Иди туда, чтобы получить то, что желаешь.

«Ага, спасибо, учитель, как же все млять понятно…»

Но больше никаких подсказок не было. Я пытался представить себе, что зеркало — это дверь, и нужно лишь слегка дернуть за незримую ручку, и проход откроется — не вышло.

Представил, что зеркало — полупрозрачная шторина, за которой другая комната, попробовал — не получилось.

Последней и итоговой попыткой была другая вещь.

Я пялился в собственные глаза, и мне казалось, словно мир вокруг начинает сливаться и растворяться. Началось головокружение.

И в момент, когда я в буквальном смысле начал падать лицом вперед — оказался в другом месте, и упал на колени под ноги Анны, сидящей на своей постели.

-— П… Получилось! — вскрикнул я, мотнув головой, -— Получилось. Черт…

Легкий приступ тошноты подавил с легкостью, и наконец, начал осматривать обстановку.

Вот, перед глазами красный ковер с высоким ворсом, вот, разукрашенные лаком ногти на пальчиках ног Анны, в цвет ковра, вот…

Вот, девушка ставит одну ногу на мое плечо, а второй ласково поднимает мой подбородок вверх.

«Ага… Не ношение нижнего белья входит в привычку…»

* * *

Перемещение через зеркала — оказалось достаточно занятным мероприятием. Тот факт, что в комнате Анны я еще ни разу не был, но каким-то способом смог попасть, не зная, что там, оказалось не чем иным — как поддержкой с ее стороны.

То бишь, она действительно ко мне что-то испытывает.

Собственно говоря, доброе утро это показало.

Выпустив из себя протяжный стон, я без сил плюхнулся рядом с обнаженной девушкой, которая, тяжело дыша положила на меня свои ноги.

В полумраке комнаты, на окнах которой были шторы с поглощением света, и в полной тишине, которая обрывалась лишь счастливым всхлипом Анны, мы пролежали больше получаса, пока ее остывшее тело не потянулось за добавкой.

-— Не-не-не, -— отпрянул я, поднимая ее голову с области чуть ниже живота, -— На завтрак нужно.

-— Мы можем его пропустить, -— проворковала она, укусив меня за большой палец левой руки, который был на ее подбородке, -— Никто ругаться не будет, -— и снова поползла вниз, оставляя по «пути» влажный след от языка.

-— Ань, -— я снова остановил ее, -— Я пойду пробовать вернуться обратно.

Ее слегка скукоженное личико показало огорчение, но все же, она кивнула и встала с постели.

Поигрывая упругими бедрами, специально нагнулась, чтобы показать все свои прелести, и на голую задницу натянула брюки.

-— Что б тебя совесть мучала, Быков, -— грозно, но с улыбкой сказала она, -— Пойдем, я посмотрю, есть ли кто в