Из-под его атакующего рывка, где он прыгнул в мою сторону, оттолкнувшись от земли, выпуская перед собой когти, я вывернулся, и полоснул клинком по спине. А дальше…

Я просто вошел во вкус. Каждую атаку я либо парировал, либо изворачивался, доставая самые незащищенные места на спине или по бокам.

Запах крови, этого существа, был отвратительным. Что-то из смеси аммиака и серы.

Эта жижа, темного оттенка, цвет которого я не смог определить, была по всей земле, на клинке и на мне.

Я рубил со всех сторон, оставляя все больше и больше ран на теле демона. Но и тот, очевидно, тратил последние силы, чтобы защититься. Он больше не атаковал.

Последней точкой кипения, или же, последним шансом выжить, он воспользовался.

До противника было три метра, точнее, до его полусидящего тела, когда я начал сближаться, а он рванул с места.

Среагировал моментально. Красиво. Мощно.

Отталкиваясь от земли, правой рукой как бы, скинул под ноги фаербол, что придало мне еще больше «энергии» в прыжке, и в момент, когда демон был в полутора метрах под моими ногами, крутанулся, и погрузил клинок в позвоночник.

Характерный хруст, жалобный скулеж, поставил точку в этом бою. Больше он не двигался.

* * *

На кромку острова прибыли лишь спустя полтора часа, когда я, уже освежившись в озере, сидел на теле поверженного.

Восхищенные взгляды появились ни сразу. Сначала, множество испуганных ахов, охов, вдохов, а затем уже обращали внимание на меня.

Почти чистого. Ну, по крайней мере, не в крови этой тварюги.

Вспоминая эффект, который произошел с девкой под окнами общежития, я смысл с себя кровь демона — первым делом, чтобы не дай бог не занести какую заразу в свое тело. Кто знает, может и так уже попало?

-— Что… — лицо Германа Якоба было растерянным, когда ему что-то усердно высказывала Сергеевна, -— Знаю… Это Барятинский… Нужно вызвать Ивана Федоровича.

На еле различимый на таком расстоянии вопрос: «зачем?», он ответил:

-— На опознание тела.

Первым, кто подошел конкретно ко мне, а не к демону, был президент, в сопровождении неизвестного мне мужчины, в синей, военной форме, и странноватого вида орденами. Его лицо было изувечено длинными шрамами, повязка на глазу — давала понять о его отсутствии. Хромал он на правую ногу, собственно говоря, опирался на трость.

«Ветеран какой-то войны?»

-— Какая фаза? — грубый, громкий голос мужика, отвлек меня от размышлений относительно его заслуг, -— Сколько в ней был?

-— А, что?! — пробормотал я.

-— Отстань от него, Виктор. — президент недовольно буркнул, всматриваясь в мое лицо, -— Он студент. Откуда ему знать.

-— Студент?! — лицо со шрамами встрепенулось, -— Низкоуровневый маг смог убить демона? Ты что мне чешешь?

-— Я тебе серьёзно говорю президент переметнул свой взгляд с меня, на военного, -— Первокурсник.

Они зависли, пялясь друг на друга с неприкрываемой ненавистью.

Что могло послужить причиной такого взгляда — мне оставалось только гадать.

-— Третья фаза. Убил на исходе его силы. — громко сказал я. — Перед исходом сил — смог вернуть рассудок, но кратковременно.

-— Интересно, -— мужчина оживился, и подошел ко мне, протягивая руку, -— Виктор Рус. Военный маг имперской гильдии.

-— Алексей Быков, -— протянул руку в ответ, -— Первокурсник.

-— Чудно, -— пробормотал он, глядя в мои глаза, -— Чудно…

Взгляд Лаврентия Лаврентьевича говорил только одно — Я удивлен, с меня пиво.

-— Откуда ты знаешь про формы демонов? — полушепотом спросил Лаврентий Лаврентьевич, когда наемник отошел в сторону, -— Такого у нас еще не преподают.

-— Книга, которую вы мне подарили, помните? — спросил я, пытаясь натянуть на лицо улыбку.

-— Помню…

-— Ну. Это она, что-то я вычитал в библиотеке, что-то узнал из слухов.

-— А для чего тебе такая информация? — искренне удивился он.

-— Я помню свое задание, здесь, -— я посмотрел в его глаза, -— Помню обещание и свою цель. Это — я пальцем указал на демона, -— Опасность как для принцессы, так и для всех.

Он улыбнулся и ничего не ответил, оставив меня на какое-то время в гордом одиночестве, и ушел вслед за наемником, что-то яростно говоря тому в спину.

Группа «экспертов» начала пополняться студентами, которые при виде демона — сутулились, прятали головы в плечи, и вежливо, и податливо сваливали обратно, отгоняемые охранной и Сергеевной.

Меня осмотрели, обработали раны, но не отпускали. Ждали, чего-то или кого-то.

Прошло уже больше часа с момента, как мне забинтовали грудь и ногу, и я, от скуки, наяривал круги вокруг демона.

Что мне нужно им рассказать? Почему никто не спрашивал, чем я его убил, как?

И тут мне в голову пришла хорошая мысль.

«Соврать. Просто соврать. Оружие — это золотой бык, убил я им, когда он преобразовался в клинок. А если заставят его призвать? Что делать? Он же мертв…» -— остановился на месте, попинал камень, выдохнул, -— «Скажу, что не смог удержать силу его формы, и на последнем издыхании,задел лапой,» -— посмотрел на демона, -— «Задел животину. Да, определенно так!»

Собственно говоря, никого упрашивать не пришлось. Виктор и Лаврентий подошли ко мне сами, после тщательного, досконального осмотра тела.

-— Чем убил? — спросил Виктор.

Ответил так, как планировал. На первый взгляд — мне поверили. Да и поводу сомневаться во мне не было. Свидетелей то — ноль.

Ожидать дальнейшего развития событий — долго не пришлось. Прибыл жирдяй-папаша.

На его бледное лицо было жалко смотреть. Он до последнего не мог поверить, что это, бесформенное существо — его пропавший сын.

Рев душевной боли, который вырвался из его груди, заставил меня закрыть глаза и протяжно выдохнуть. Мне было жаль его. По-человечески жаль.

Единственный сын в семье. Сначала накуролесил, потом пропал. А теперь, вот так.

Он плакал, сидя на коленях, держа за руку монстра. Говорил с ним, просил прощения, и опять — ревел.

Не знаю, насколько это было правильным с моей стороны, но я проявил сострадание. Как это делал всегда. На арене.

Тихонько приблизился, не кряхтел, не мычал, не окрикивал его, не привлекал к себе внимания. Просто сел рядом, не поворачиваясь к нему, сказал:

-— Убить его, было единственным решением, чтобы спасти свою жизнь. Если бы в нем осталось хоть капелька человеческого, итог мог бы быть другим. Мне жаль, -— он всхлипнул и замер, -— Мне искренне вас