— Ну, это всего лишь мера предосторожности, — пожала плечиком Кэтрин и впилась крепкими жемчужными зубками в баранку. — Всегда нелишне придержать козыря про запас. Кажется, так у вас говорят?..

— Гм, да… Получается, вы с Элис меня проверяли.

— Естественно. Ведь не могли же мы запросто довериться офицеру из учреждения, которое призвано как раз заниматься выявлением и поимкой таких, как мы?

— И каковы… результаты проверки?

— На мой взгляд, весьма сомнительные. — Маккормик отложила баранку и принялась прихлебывать чай. — Уж больно легко вы пошли на сотрудничество, а Элис чересчур увлеклась вами, что недопустимо в работе агента. И потом, зачем вы взялись сами сопровождать группу?

— То, что я легко, как вы говорите, согласился на сотрудничество, объясняется именно и в первую очередь моим чувством к мисс Веллингтон, — спокойно парировал Давыдов. — Я действительно увлекся вашей подругой, а дополнительный источник доходов мне пришелся как нельзя кстати. Я, видите ли, люблю жить на широкую ногу…

— Допустим. Но группа…

— А сопровождать господ эсеров я добровольно вызвался, потому что привык с ответственностью выполнять порученное мне дело. Получил командировку от своего начальства в Киев и решил совместить обе миссии — удобный случай.

— Хорошо… — Маккормик явно пребывала в затруднении, что-то обдумывая, и Денис позволил себе тайком перевести дух. — Но тогда как вы объясните…

Она не договорила, в прихожей снова раздался длинный, требовательный звонок. В гостиную заглянул Блюмкин и вопросительно посмотрел на Кэтрин.

— Пойди, посмотри, кто там, — приказала она.

Минута ожидания показалась обоим за столом едва ли не часом. Давыдов даже подумал, уж не группа ли его подстраховки явилась? Хотя вроде не должны были без условного сигнала — отдернутой шторы на правом со стороны улицы окне. Но это были не оперативники агентства. В гостиную стремительно не вошла — влетела самая настоящая фурия. Одета она была так, что у Кэти глаза на лоб полезли. Огромная черная фетровая шляпа была отделана топорщащимся алым шелком, гипюром кремового цвета, розой из черной соломки, величиной с большое яблоко, и еще — черным фетровым крылом, вздымавшимся вверх на пол-аршина. Ярко-синее платье в стиле Поля Пуаре, подпоясанное чуть ли не под самой грудью, было отделано настоящим горностаем, а на шее у фурии висело не меньше десятка нитей крупного жемчуга. Картину довершал алый зонтик.

— Боже мой… — прошептал Давыдов. — А эта здесь откуда?!

Меньше всего он ожидал увидеть в Киеве сумасбродную танцовщицу.

— О, Дьенис, мон шер ами, рюсски медвед?! — воскликнула Мата Хари своим неподражаемым контральто, срывая с руки тонкую перчатку и протягивая Давыдову холеную руку для поцелуя прямо через голову Маккормик. Затем она все же перешла на французский. — Какая радостная встреча на чужбине!

— Мадам, я потрясен… — пробормотал Денис, нисколько не лукавя и припадая губами к ее длинным, нервным пальцам. — Какими судьбами?!

— О, моя судьба!.. Моя судьба! Вы знаете, я родилась на Суматре, я росла красавицей, меня два раза похищали, сперва — жрец богини Сарасвати, потом священник-миссионер… Магараджа Сринагара подарил мне двух питонов, чтобы я научилась исполнять танец со змеями…

Сообщая все эти удивительные подробности, Мата Хари придвигалась все ближе к Давыдову.

— Это тоже наша сотрудница, — слегка сморщив курносый носик, сказала Кэтрин. — Да присядьте уже, Мата!

Расторопный Блюмкин тут же подвинул танцовщице стул и кинулся к буфету за еще одной чайной парой.

— А где же ваш воздыхатель? — рискнул поинтересоваться Денис. — Ну, тот, русский бабуин?..

— О, мой бабуин!.. Его больше нет! Увы, увы, его больше нет!..

Танцовщица сказала это радостно, однако от ее звонкого голоса у Давыдова мурашки по спине побежали. Ведь Бабушинский пытался изловить графа Рокетти де ла Рокка, и Мата Хари поняла, что он раскусил графа. А трудно ли ей было заманить купца туда, откуда он уже живым не вышел?

— Черт возьми… — пробормотал он и вдруг, сам от себя такого не ожидая, треснул кулаком по столу.

— Вас это огорчает? — спросила Кэти и так прищурилась, что стало ясно: она сейчас сопоставляет в голове все сомнительные факты своего с Денисом знакомства. И главным образом — то, как скоро он согласился сотрудничать…

Давыдов понял, что выдал себя. Времени на подачу условного сигнала не оставалось, и он принял единственное решение: надо их брать! Сейчас. И по возможности всех.

Сделав вид, что хочет подойти к телефону, Денис внезапно выхватил из кармана «трофейный» револьвер Блюмкина и навел оружие на рыжую англичанку.

— Внимание, мисс Маккормик, вы арестованы!

Однако, к его удивлению, это не произвело на Кэтрин никакого впечатления. Более того, она от души рассмеялась и танцующей походкой двинулась к капитану.

— Стойте, мисс! Иначе я буду вынужден стрелять!.. — почти в отчаянии крикнул Давыдов, взводя курок.

— Нет, Денис Николаевич, вы не станете в меня стрелять, и вы это знаете, — все еще улыбаясь, сказала Кэтрин, но все же остановилась в двух шагах перед ним.

Давыдов понял, что она права, и растерялся. Впервые в жизни. Всего на пару секунд. Но этого оказалось достаточно. Он даже не сообразил, отчего револьвер из его руки вдруг прыгнул высоко вверх, к потолку, а в следующий миг сильный удар в грудь сбил его с ног и бросил на диван. Револьвер с глухим стуком закувыркался по ковру и исчез под столом.

Спасли капитана рефлексы, натренированные годами регулярных занятий по физической подготовке еще со времени учебы в Академии Генштаба. Инструктором по рукопашному бою там был тогда Жорж Лефевр, ученик самого Жозефа-Пьера Шарлемона, основателя собственного стиля савата и Академии французского бокса в Париже. Русские офицеры с удовольствием изучали необычные приемы и удары — все эти фуэтэ, шоссэ и реверсы — и дивились их простоте и эффективности.

И вот теперь Давыдов, ворочаясь на диване, понял, что его атаковали именно одним из шоссэ — прямым ударом ногой в корпус. Но более всего его поразила мысль о том, что это проделала женщина. «Черт меня подери! Не хватало еще оказаться битым какой-то рыжей авантюристкой!» — со злостью подумал Денис и, сгруппировавшись, легко вскочил на ноги… чтобы с трудом отразить следующий выпад.

На этот раз англичанка ударила сбоку, выполнив совершенно немыслимый (по представлению Давыдова) для женщины, одетой в платье, фуэтэ — удар ногой с разворота. Денис лишь в последнее мгновение сумел поставить блок рукой. И все равно не удержался на ногах, упал в проход между столом и диваном, зацепив по дороге стул. Именно стул и помешал разъяренной фурии, в которую превратилась милая хохотушка, добить противника.

Давыдов успел перекатиться через плечо, вновь встать на ноги и даже оценить ситуацию в целом. Вовремя! Справа на него тут же бросился тощий Блюмкин с большим кухонным ножом. В то время как Мата Хари вжалась в угол между косяком двери и резной этажеркой с книгами и костяными слониками на верхней полке и молча смотрела на драку широко распахнутыми, испуганными глазами.