одной из дочерей и ее мужа, по фамилии Шумахер. Супруги Шумахер решили, что двое их младших детей поживут пока у бабушки с дедушкой, чтобы жена могла не оставлять работу. В 1959 г. госпожа Шумахер забрала домой девочку, которой исполнилось тринадцать лет, а семилетний мальчик, по имени Йосеф, или по-домашнему Йоселе, пока оставался у бабушки с дедушкой и воспитывался там в строгом религиозном духе. Но когда, наконец, супруги Шумахер решили забрать домой и сына, дед ответил решительным отказом; более того, он попросил совета у нескольких ультрарелигиозных иерусалимских раввинов (двое из которых принадлежали к фанатичной общине Наторей Карта), и все в один голос заявили, что ни при каких обстоятельствах не следует возвращать ребенка в светскую семью. И после этого Йоселе исчез в неизвестном направлении.

Шумахеры обратились в суд, и начался громкий процесс. Когда Штаркес отказался вернуть ребенка родителям, его приговорили (в феврале 1960 г.) к тюремному заключению за неуважение к суду. Религиозная пресса превозносила Штаркеса как мученика за веру, а ешиботники устраивали демонстрации в его поддержку; при этом никто не проявлял ни малейшей симпатии по отношению к обезумевшим от горя родителям мальчика. Возмущенные таким поведением ортодоксов светские граждане в начале 1961 г. организовали специальный комитет, который начал решительную антиклерикальную кампанию, включая созыв пресс-конференций, запросы в кнесете и распространение печатных материалов. Накал борьбы между религиозными ультраортодоксами и неортодоксальным большинством достиг высот, неслыханных до сих пор в истории израильского культуркампфа. Опасаясь встречных действий, направленных против всех без разбору представителей религиозных кругов, Национальная религиозная партия резко ограничила свою поддержку Нахману Штаркесу. Любое выступление ортодоксальных евреев в кнесете или на публике немедленно встречалось криками: “Где Йоселе?” и “Похитители детей!” Наконец, в апреле 1962 г., агенты израильских спецслужб обнаружили мальчика в Нью-Йорке, где его содержали в заточении, и он был возвращен родителям. Однако Штаркеса тут же выпустили на свободу, и расследование по делу “любящего деда” и его сообщников было спущено на тормозах. Впрочем, эта история оставила глубокий след в памяти светского большинства Израиля. Наряду с другими многочисленными случаями нарушения гражданских прав и свободы совести, “дело Йоселе” способствовало созданию такого негативного образа ортодоксального еврея, который не могли изменить к лучшему никакие самые глубокие библейские ассоциации и убедительные результаты археологических раскопок.

Кого считать евреем?

Проблема еврейской идентификации в Израиле является в высшей степени сложной — в силу наличия трех отчасти совпадающих аспектов юрисдикции. Первый — это гражданство как таковое. Гражданами Израиля, несомненно, являются евреи, христиане, мусульмане, друзы. Все они равны перед законом, все обладают одинаковыми правами и имеют одинаковые обязанности — за одним исключением. Этим исключением является воинская обязанность — арабы не служат в Армии обороны Израиля[130]. Таким образом, здесь определяющим является второй аспект — национальность, то есть этническая принадлежность, не совпадающая с гражданством. Вопрос национальности непосредственно связан с тем, каким образом было получено гражданство Израиля. Израиль — это еврейское государство. На практике это означает, что его двери открыты для этнических евреев, то есть евреев по национальности — но лишь для тех евреев, которые приняли решение сделать Израиль своим домом, и об этом ясно сказано в Законе о возвращении[131].

Третий аспект — религиозная принадлежность, которая определяется принадлежностью к автономной религиозной общине; в сущности, это современный вариант принятой еще в Османской империи системы религиозных общин. Нет сомнений, что эта унаследованная от турок система хорошо проявляла себя на групповом уровне. Так, например, еврейская религиозная община не обладает никакими особыми преимуществами по сравнению с мусульманской или христианской общинами. На индивидуальном уровне, однако, вопросы брака, развода, погребения и ряд других вопросов, связанных с личным статусом, рассматриваются в соответствии с религиозным законом — и, таким образом, их решение отдается на усмотрение зачастую отнюдь не столь уж прогрессивных религиозных властей той или иной конкретной общины. Более того, если говорить о еврейской общине, то благодаря стараниям раввинской иерархии продолжает существовать целый ряд архаизмов, уходящих корнями в глубокую древность, — в том числе левиратный брак и запрещение когенам[132] жениться на разведенных женщинах (Гл. XIV. Двуглавая судебная власть). Надо признать, что эти анахронизмы применяются в довольно редких случаях. Существует, однако, одна очень серьезная проблема, связанная со смешанными браками, которая, затрагивая вопрос еврейства как национальности, наносит серьезный ущерб религиозным правам израильских евреев.

Для примера рассмотрим следующую ситуацию: местный раввинский суд отказался дать разрешение на брак фалаша[133], эфиопскому еврею, с израильской еврейкой, пока тот не пройдет ортодоксальный гиюр. Эфиопские евреи, как подозревает раввинат, вступали в Эфиопии в смешанные браки на протяжении нескольких поколений и, таким образом, они не могут считаться евреями по национальности (по своей этнической идентификации), а значит, не имеют еврейских религиозных прав. Еще более запутанной являлась проблема Бней Исраэль[134], членов еврейской общины Индии. Эта община на протяжении столетий жила изолированно от основной массы мирового еврейства. Они ревностно соблюдали все еврейские традиции — однако, поскольку в течение длительного времени они не придерживались ряда галахических предписаний, касающихся брака и семьи, было высказано сомнение относительно законности их браков и разводов, и потому некоторые израильские раввины отказывались заключать брачные союзы между членами общины Бней Исраэль и членами других еврейских общин. Надо признать, что Верховный раввинат Израиля, не откладывая, рассмотрел эту проблему и к 1961 г. вынес постановление о том, что члены этой общины являются евреями, но, однако, перед заключением их браков с представителями другой (еврейской) общины следует изучить, в максимально возможной степени, их происхождение. Неудивительно, что члены Бней Исраэль почувствовали себя оскорбленными, и в начале 1963 г. два десятка семейств этой общины в знак протеста разбили палаточный городок напротив здания Еврейского агентства в Иерусалиме и потребовали, чтобы постановление Верховного раввината было отменено — в противном случае они желают получить возможность вернуться в Индию. На протяжении нескольких недель десятки мужчин, женщин и детей, поселившись на тротуаре в центре столицы и проводя ночи в палатках, требовали справедливости. Наконец, под нажимом кне-сета и после личного вмешательства премьер-министра Эшколя, раввинат принял компромиссное решение, предусматривающее проведение изучения родословной перед вступлением в брак “во всех сомнительных случаях”, без конкретного упоминания общины Бней Исраэль. Сомнительно, чтобы верховный раввинат пошел на попятную, если бы эти простые люди не проявили настойчивость и мужество.

Самые серьезные проблемы, порождаемые раввинскими ограничениями, налагаемыми на еврейские религиозные права, связаны, таким образом, с основополагающим вопросом установления еврейской национальности. В Законе о возвращении не определено понятие “еврей” в его национальном (этническом) смысле. Однако, пока это понятие не получит официального