Он казался ей добрее всех прочих, и она его очень любила. Каждый раз, когда они расставались, ей становилось грустно на душе.

Но самое странное, что позже она никогда не могла вспомнить его лица. Несмотря на то что она точно знала, как он должен выглядеть, она почти сразу забывала, как он выглядит на самом деле.

Он приходил так редко, вероятно, поэтому его лицо стиралось из ее памяти. Наверно, было лучше не думать о нем так много, а вместо этого попытаться найти такого папу, который навещал бы ее почаще.

И со временем она его нашла, ей пришлось его найти. Нельзя жить без бабушки и без папы.

К тому же этот другой папа был веселым человеком. С ним можно было смеяться и кричать сколько хочешь. Это нисколько ему не мешало, он совсем не боялся, когда повышали голос.

И все же Каролина все время чувствовала, что он лишь заменяет папу, точь-в-точь как мама Ида заменяла кого-нибудь в больнице, где работала.

Каролине было совершенно ясно, что ее настоящим отцом был человек, не выносивший, когда повышают голос. Постепенно она также поняла, что он приходится Хедде сыном. Он называл ее «мама». А это означало, что Хедда, должно быть, ее бабушка по линии отца, а не по линии матери, как она раньше думала. Это несколько сбивало с толку. Ведь она так привыкла считать, что Хедда – мама ее мамы. Ей нелегко было привыкнуть думать по-другому.

В конце концов Каролина не могла больше хранить в себе свое открытие и поделилась с Идой, но та ей тут же строго-настрого запретила «фантазировать» на эту тему. Из этого ничего хорошего не выйдет. Ей нужно поверить маме и понять, что у нее нет ни одной бабушки. А также нет и папы.

Каролина молчала. И со временем утешилась, познакомившись с другим веселым будто-бы-папой.

Однако она решительно отказывалась называть Хедду «тетей». Она всегда называла ее «Хедда» и никак иначе. В конце концов Иде пришлось с этим смириться, да и сама Хедда ничего не имела против.

Так шло время, и в один прекрасный день мама исчезла. Каролина решила, что она умерла. Все остальные тоже так решили, в этом-то и состояла задумка. Как все было на самом деле, Каролина никогда и не пыталась выяснить, это казалось бессмысленным, поскольку все упоминали маму только иносказательно, и девочка решила забыть ее как можно скорее. У нее остался ее веселый будто-бы-папа, этого было вполне достаточно. Кроме того, рядом всегда была Хедда.

И вдруг все внезапно кончилось, потому что будто-бы-папа задумал жениться. Он говорил, что делает это в основном из-за нее, Каролины, ведь ей нужна мама.

Но иметь еще вдобавок и будто-бы-маму – это уж чересчур. Особенно когда она оказалась вовсе не доброй, а злобной и коварной. Она все время обманывала и пыталась все испортить. Хуже всего то, что он, будто-бы-папа, больше верил ей, а не Каролине. По к счастью, Каролина стала тогда уже достаточно взрослой, чтобы жить сама но себе.

Поэтому она ушла из дома и вновь принялась фантазировать и размышлять о том мужчине, который приходится ей настоящим отцом.

И поехала к Хедде.

Приехав, она узнала, что жена сына Хедды – то есть жена ее настоящего папы – попросила Хедду помочь им найти новую горничную. Тут-то Каролине и пришла в голову идея! Она уговорила Хедду представить ее новой горничной.

Так они и сделали. Каролина отправилась в дом своего отца, получила место и познакомилась с Бертой, Роландом и Надей.

Если у нее оставалась еще хоть тень сомнения в том, что хозяин дома и есть ее родной отец, то она исчезла, едва Каролина переступила через порог.

Первое, что она услышала там, было то, что хозяин не любит «когда повышают голос». За многие годы она успела это позабыть.

Но тут перед ее глазами встали воспоминания о том, как они вместе с мамой, нарядившись в лучшие платья, стояли у зеркала в белой спальне, в доме Хедды, и учились говорить тихо и спокойно. То есть училась Каролина. Маме этого не требовалось, она и так говорила тихо.

– У Иды такой приятный голос, – всегда повторяла Хедда.

Каролине тоже хотелось, чтобы у нее был приятный голос.

Ведь для актрисы голос очень важен. Тогда она еще не знала, что посвятит себя театру, но после была рада, что с раннего детства научилась владеть своим голосом. Это оказалось очень полезно. Особенно когда она приехала в Замок Роз под видом Карла Якобссона.

Каролине не хотелось думать, что отец разочаровал ее. Во всяком случае, не он был в этом виноват. Никто не смог бы соответствовать тем ожиданиям, которые были у нее, когда она приехала. Она думала, что отец сразу же узнает ее. Или что его сердце подскажет ему то, что ей вес время подсказывало ее сердце.

И тогда они упали бы друг другу в объятья – и больше никогда бы не разлучались.

Такова была мечта Каролины…

В действительности же не произошло почти ничего.

Он смотрел на нее доброжелательно, но равнодушно. Как мог бы смотреть на кого угодно другого. Она тысячу раз старалась попасться ему на глаза всевозможными глупейшими способами, о которых теперь не хочется вспоминать. Даже сейчас в памяти могут всплыть сцены, от которых Каролина краснеет от стыда и отчаяния.

Иногда ей удавалось заинтересовать его. Теперь ей кажется, что лучше бы она этого не делала. Должно быть, он думал, что у нее с головой не в порядке.

Но он неизменно оставался таким же доброжелательным, таким же снисходительным, и Каролина понимала, что ему жаль ее. Это было так унизительно, что она круто изменила поведение и начала разыгрывать независимую особу со свойственной ей беспомощной манерой.

Это не имело никакого действия. Он этого не замечал. Во всяком случае, он обращал на нее внимание не больше, чем обычно.

Ему ни разу не пришло в голову, что эта странная девчонка может быть его дочерью! В конце концов Каролина и сама стала в этом сомневаться.

Хотя все же в глубине души…

Почему все это проявляется именно сейчас?

Потому что она почти всегда более или менее осознанно думает об этом. Она часто чувствует необъяснимое одиночество, просыпается среди ночи и страдает неизвестно от чего. Где-то внутри нее постоянно живет тоска. Каролина научилась не думать о ней, но избавиться от этого чувства она не в силах. Разве лишь на короткое время. Как, например, на днях, когда она совершенно неожиданно получает теплое письмо от Хедды. Словно бальзам для сердца, вконец расстроенного после недавнего посещения маминой квартиры.

Виной всему, конечно, та старая фотография. Портрет Клары де Лето, ее покойной бабушки, которую Каролина сильно подозревает в попытке освободить свою мятущуюся душу от грехов прожитой жизни, переложив их бремя на внучку. То есть на нее, Каролину.

Теперь, при свете дня, все это кажется ей смехотворным. Должно быть, она слишком переволновалась, когда шла на квартиру. Возможно, иначе она и вовсе туда не пришла бы, потому что никаких дел или поручений у нее не было. Идти туда не было ни малейшего смысла. Действительно, Каролине стоит пенять только на себя.