Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ах, вот мы и подобрались к самой захватывающей части.
— Я думал, что утрясу с ней все, но получилось так, как получилось, Тань. Я боялся, что она тебе что-то сделает. Я хотел оградить тебя от всей этой грязи, в которой я жил многие годы. Но не смог. Прости меня.
Подскочила на ноги. Кинулась к сумке, из которой достала телефон, а потом обратно, распахивая дверь и дожидаясь, пока Хан встанет на ноги и посмотрит на меня.
— Грязь, говоришь? Грязь, да, Марк? А вот это тоже грязь, скажи.
— Что?
— Ребенок, которого ты убил — тоже грязь?
И я почти силой сунула ему в руки телефон, на экране которого отображалось сообщение от Лианы Разумовской:
«Мне больше не за чем жить. Сегодня Марк заставил сделать меня аборт. Нашему карапузу было всего одиннадцать недель. У него уже были ручки и ножки. Была головка. Его сердце билось. А Марк заставил убить этого беззащитного человечка только потому, что решил, что ты важнее. Ты, Таня, стала важнее нашего ребенка. Ты на пару с Марком убила мое дитя! Ты убийца! Ты украла жизнь у моей малютки! А теперь и я ухожу. Будьте счастливы, отстраивая свое будущее на наших костях».
— Таня…, - выдохнул Марк.
Но я только выдрала из его рук свой телефон и снова захлопнула дверь перед его лицом.
С меня хватит!
Таня
Кинулась к кровати и уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить свои рыдания. Да, черт возьми, мне было больно и обидно. Больно, что я обманулась. Обидно, что меня в который раз приняли за дуру.
А еще мне было тоскливо.
Потому что, несмотря ни на что, я очень скучала по этому обманщику. Очень!
Увидела его внизу и сердце дрогнуло, а потом и вовсе разбилось в лепешку, ударяясь со всей дури о ребра. К нему устремилось, глупое. К этому мужику, что проехался по мне трактором туда-сюда-обратно и ушел в закат с гордо поднятой головой.
Не поверил мне. Обманул. Предал.
— Таня? — стукнул в дверь кулаком.
О, отвис. Или с мыслями собрался. Сейчас снова начнет выдавать очередную порцию чуши.
И правда, женская чуйка меня не подвела.
— Это все неправда. Это просто подстава. Понимаешь?
— А я тебе не верю! — закричала я, что есть мочи.
— Вот так, да? Я не поверил, когда тебя подставили и оказался мудаком в квадрате. Но ты ведь мне сейчас тоже верить отказываешься! Я тебе сказал, что Лиана бывшая? И не врал! Я сказал, что хочу жить с тобой? И это для тебя ничего не значило! Что я сделал не так? Неужели был настолько дерьмовым для тебя, что ты предпочитаешь верить незнакомой тебе Лиане, а мне нет?
— У тебя прекрасно получалось молчать три недели, Марк! Продолжай в том же духе, пожалуйста!
— Ах, вот, где собака зарыта! То есть мне надо было рисковать твоей свободой и явиться к тебе, наплевав на последствия. Так, Таня? Ты просто хотела, чтобы я был конченным идиотом во имя любви? Такая у тебя логика? Прошу, не разочаровывай меня…
— Ты мне даже не звонил! — выплеснула я из себя последний довод.
— А кто внес мой номер в «черный список»? — снова припечатал Хан по двери.
О чем он говорит? Какой еще «черный список»?
Тут же подхватила телефон и полезла в его кишки, проверяя то, что он только что сказал.
Не врет.
— Вот черт, — ахнула я, когда действительно обнаружила номер Марка в бане.
А он, между тем, продолжал добивать меня фактами, в которые я до последнего отказывалась поверить.
— Таня, несмотря на то, что я тогда сказал тебе в кабинете в последнюю нашу встречу, я никогда не верил в то, что ты могла пойти на слив информации Иванчуку. Не верил и все! А потому я все это время пытался выяснить кто тебя подставил. И преуспел. Но пока я занимался этим, я каждый божий день думал о тебе. Тосковал! Гнил заживо, Таня! Гнил без тебя…
— Уходи, — расплакалась я, отрицательно качая головой.
— Открой мне дверь. Мы все решим. Со всем справимся. Вместе, Тань. Я прошу тебя!
— Уходи! — еще раз повторила я и нырнула головой под подушку, стараясь отгородиться от неприглядной реальности.
Мне нужно подумать. Все взвесить. Найти ниточки, которые приведут меня к правде. Я не должна снова слепо следовать за ним по горящим углям. Слишком много ожогов, слишком…
— Таня…, — продолжал стучать Марк в дверь, но я только беззвучно плакала и ждала, когда же ему надоест терзать меня.
И вот все стихло.
И Хан перестал пробиваться ко мне. Его шаги заглохли в глубине коридора.
Проходили минуты, но я больше ничего не слышала. Ни объяснений. Ни попыток оправдаться. Ни откровенной лжи.
Ведь она была! Была же?
Удивленно приподняла голову, прислушиваясь к звукам за пределами моей комнаты, моргнула недоуменно, а затем устало прикрыла глаза и откинулась на подушки, совершенно не замечая, что погружаюсь в какой-то мучительный коматоз. Я устала. Вымоталась физически и эмоционально.
Это был мой предел. Дальше падать уже некуда.
Дно. Или я и его пробила?
Но жалеть себя дальше было еще поганее. А потому я встала, собрала свои вещи и вышла из комнаты, намереваясь вызвать такси и уехать из этого дома. Спустилась вниз и замерла, видя, как ребята играют в «Имаджинариум». Рома как по заказу и с хитрым видом положил карту на стол, загадывая:
— Мудак!
— О, у меня тут одни мудаки на руках, — рассмеялась Агата, но тут же стихла, наконец-то увидев меня.
Ну да, я бы на ее месте тоже смеялась. У нее мудаки хотя бы на картинках, а мне вот попадаются настоящие и отборные по жизни.
— Тань? — привстал со своего места Стас.
— Я домой. Сейчас вызову такси.
— Куда ты в ночь поедешь, горемычная? — неожиданно сурово наехал на меня Ветров, — Такси сейчас ждать сюда часа два, не меньше. Если с нами не в кайф, то хотя бы утра дождись, я протрезвею и отвезу тебя сам.
— А Хан? — спросила я тихо, чувствуя себя экзальтированной дурочкой.
— Съебался твой Хан. Пляши и пой. Ты так орала, чтобы он свалил, что парень просто не мог не подчиниться тебе. Еще один влюбленный идиот.
— Звучит, как обвинение, — фыркнула я.
— Звучит, как бабская истерика на ровном месте, Таня. Сплошное разочарование.
— Ветров! — осадил друга Гордеев, но тот
