Повезёт? Попробовать, даже если и не верю? Большинству, к сожалению, не везёт.

У меня не будет наследия. Не останется ничего… инстинкт не утолён, закодированный природой главный квест жизни провален.

Уже и не сознавая, куда бреду, я всё же добралась до нужного здания. Чудо, но офис и впрямь оказался там, где ему положено.

За время ходьбы слегка полегчало – и вряд ли это хороший признак. По любым меркам, оставалось мне не так много. Но всё же я потратила часок из этого времени, чтобы найти ближайший подвал с препаратами, служивший в районе единственной аптекой. Нагребла всего, что напоминало болеутоляющее, и лихорадочно впрыснула.

Онемение растеклось по животу мягкой стылой массой. Я на секунду замерла и прислушалась к ощущениям. Инъекции уже не сдерживали и симптомы. Чего ж, впрочем, ещё ожидать от кустарной дешёвки?

Во власти лёгкого отупения потащилась добывать новую одежду. Напечатала на остатки крипты майку и кофточку – вместе вышли чуть плотнее туалетной бумаги.

Наконец, готова к слушаниям. Офис Хэрэди-Корп притаился за неприметной вывеской, да и сам по себе, хоть и выглядел изнутри сдержанно-респектабельно, особым шиком похвастаться не мог. Видно, не хотят отсвечивать.

Я думала, стану мишенью подозрительных взглядов с самого порога, но среди немногочисленных посетителей внимание на меня обратил лишь менеджер – когда я к нему обратилась.

– Заявка на участие в проекте «Титан»? – переспросил он без малейшего удивления. – Да, верно. Тай Пейшенс. Вы один из ключевых кандидатов. Вам нужно пройти обследование и пару небольших тестов для подтверждения квалификации.

«Меня отправили на тестирования, – рассказываю я доктору, а тот внимает, будто ему и впрямь интересно. – Ничего сложного. Я только боялась, что при осмотре как увидят опухоль, тотчас вон спровадят. Но их, кажется, она вообще не волновала».

– У вас отличные результаты, мисс Пейшенс, – сообщил мне Томсон, тот самый сотрудник, что встретил меня у входа: теперь он проводил меня в свой кабинет. – Мы ознакомились с вашими публикациями – вы бы вполне могли получить за них степень. Обследования показывают, что никаких нарушений в работе мозга у вас нет.

Я чуть хмыкнула. Видимо, единственный орган, о котором я хоть немного заботилась.

– Они также показывают, что вы уже наполовину мертвы, – продолжал Томсон без капли иронии. – Онкологи по одному рентгену не дали бы вам больше недели.

– Это оперируемая опухоль, – робко возразила я. Док, уверивший меня в этом, такой же нелегал, как я сама. А мне будто не случалось вывешивать клиентам на уши тонны лапши?

– Предположительно, да. И наша корпорация готова оказать вам медицинскую помощь в кредит. И уладить легальные вопросы. Нам нужны одарённые люди вроде вас. Но прежде вы должны подписать соглашение. И чтобы вы сразу понимали, на что идёте: до сих пор лишь один пилотируемый корабль успешно долетел до Титана. Когда подпишете документ, возможности отказаться от перелёта у вас уже не будет.

Будто я и так не сознавала, что продаю себя с потрохами. По крайней мере, кредиторы честно это признали. Конечно, такая расточительность с их стороны настораживала. Вкладывать деньги в ходячий труп? Понятное дело, значит, законным путём кадры они добыть не могут. Кадры – или пушечное мясо.

– Если это космическая программа, чего вы так секретничаете? – подкинула я наживку. – Могли бы набрать людей поздоровее. По официальным каналам.

– Специфика нашего предприятия требует особого подхода.

– Какая такая специфика?

Слегка поджать губу – вот всё, что Томсон себе позволил.

– Николай Пейшенс, ваш отец, так и не справился с тем, чтобы сделать космос общедоступным.

Ну конечно. Как же без упоминания о нём.

– Спасибо, я что-то об этом слышала, – не удержалась я.

– И он не единственный. Мы уже больше века не в состоянии сделать перелёты окупаемыми. Люди или просчитывают всё заранее и опускают руки, получив плохой прогноз, – или бросаются в рисковые проекты очертя голову, как ваш отец.

– А вы сами что такого новаторского наизобретали?

– Коммерческая тайна. Я говорил: подписывая соглашение, вы принимаете все наши условия. Во время вашего путешествия на Титан вы будете без сознания. Но, прибыв на орбитальный кластер, получите все разъяснения, какие только пожелаете.

– Ясно. – Большего я из него не выжму. – Значит, вы оплатите мне срочное лечение?

Менеджер рассеянно кивнул.

– Да, как я говорил…

– Где подписывать?

Томсон не медлил. Набрал пару кнопок на планшете, и мой смарт-чип пропиликал, принимая сообщение. Собеседник поднял голову с профессионально-безрадостной улыбкой:

– Добро пожаловать в программу «Титан».

План простой: получить аванс, уладить дела и плюхаться на операционный стол. Для начала, конечно, верну долг Шону. Если не за отца, то хоть за себя расплачусь. Отец… Он ведь останется совсем один. Нужно…

…И тут она накинулась вновь.

Резь, жужжащая в нутре, раздирающая нервы, будто я проглотила работающую бензопилу. Болевой импульс так стиснул мышцы, что не вышло даже сесть на пол. Я шатнулась вперёд. И там меня встретила пропасть.

Декоративные перила – я слишком поздно заметила, сколь они низкие. Всего-то и надо – ухватиться за них и спокойно опуститься рядом. Только руки не собирались подчиняться.

Инерция пронесла меня прямо на ограду, та невозмутимо подкосила колени. Миг – и я уже снаружи.

Я падала.

Воспоминание возвращается новой слепящей вспышкой. В этот раз я не боюсь. В этот раз я намерена пройти до конца.

Я вспоминаю падение, впитываю идеально сохранившиеся образы во всех жгучих деталях. Я падала, и…

«Ничего, – выдыхаю я ошарашенно, – не могу ничего вспомнить дальше».

«Это нормально, – успокаивает доктор, – ты и не должна. С того часа твоё сознание было отключено».

«Теперь я понимаю. Вы откачали меня. Я всё ещё в Хэрэди-Корп». – Ну конечно, мне опять повезло, смерть расщедрилась на новую фору. Я бухнулась оземь в здании с кучей медперсонала и современного оборудования.

«В некотором смысле».

«Что? В каком ещё смысле? Я ведь всё ещё здесь, в приёмной?»

«Боюсь, что нет, – отвечает док, мягко, словно унюхал мои сомнения. – Вы в миллиарде километров оттуда.

В точке назначения».

Добро пожаловать на Титан, Тай.

«А… а?»

Вот почему мой собеседник так увиливает от конкретики. Я пролетела половину Солнечной системы, не приходя в сознание. Ещё чуть-чуть, и цунами невысказанных вопросов целиком потопило бы меня, так что я решила начать с самого страшного: «Сколько времени прошло?»