— Заткнись! — рявкнула трубка. Наумов впервые повысил голос. Его тон стал не упрашивающим, а повелительным. — А теперь сядь и слушай.

— И не собираюсь!

— Речь пойдет о твоем сыне!

Услышав упоминание о Саше, Шувалов невольно подчинился и опустился в офисное кресло.

— Ты сидишь?

— Не твое дело, — сдерживая себя, ответил Антон.

— Тогда слушай. Алиса Петровская — моя бывшая жена…

— Я знаю.

— Всё это время мы действовали заодно. Наша задача была — заставить тебя уехать в Америку.

— И это я знаю, но должен тебя разочаровать. Я принял решение, и никуда не поеду.

— Не спеши. Ты знаешь еще далеко не всё. Боюсь, последняя новость тебя не обрадует. — Наумов взял паузу. В душе Шувалова нарастала тревога. Прошла целая вечность, прежде чем телефонная трубка с усмешкой выплюнула: — Ты уже начал искать Сашу?

По крайней степени беспокойства, которое отобразилось на лице Антона, Ольга поняла, что речь идет чем-то очень неприятном. Она подошла и опустила руку на его плечо. Шувалов благодарно накрыл ее пальцы.

— Что ты о нем знаешь? — спросил он Наумова.

— Позволь маленькую предысторию.

— Говори быстрее.

— У нас с Алисой дочка, — заторопился Ник. — Ей всего шесть лет, как и твоему Саше. Несколько месяцев назад она получила тяжелую травму головы. Мы взяли в банке большие деньги на ее лечение. Сейчас деньги надо отдавать, а результата почти нет. Наша девочка до сих пор между жизнью и смертью.

— Я понимаю, это ужасно и тяжело. Но чем вам помешал я?

— Ты крупный ученый и мой знакомый. Мне сказали, что если я переманю тебя работать в Штаты, то наш долг спишут, а лечение дочки продолжится. У нас не было выбора, Антон. Мы разделились. Алиса полетела в Москву, а я остался в Бостоне. Мы с двух сторон тебя обрабатывали. Я сулил золотые горы, а Алиса делала твою жизнь невыносимой.

— Она преуспела. Но теперь я раскусил ее методы.

— Ты еще не всё знаешь, Антон. Я же сказал, что речь пойдет о твоем сыне. Ведь рядом с тобой его сейчас нет?

Ольга почувствовала, как у мужа окаменели мышцы спины. Она расслышала часть разговора, и материнский инстинкт бил в набат.

— Он про Сашу? Где он? — залепетала перепуганная женщина.

— Где мой сын? — стараясь оставаться спокойным, потребовал Антон.

— О, да вас там двое. Голубок с голубкой снова вместе.

— Говори! — не сдержался Шувалов.

— Саша сейчас у Алисы. Она услышала, что ты отказываешься от поездки, и пошла на крайние меры. Она захватила твоего сына в заложники.

— Это подло. Мы не должны впутывать в свои отношения детей!

— Если бы ты видел нашу бедную девочку… Алиса без ума от нее, и ради ее здоровья она пойдет на всё. Ты уже успел убедиться в этом. Сейчас она в отчаянии, и требует, чтобы ты выполнил наши условия.

— Где Саша? Где он?

— Он у Алисы. А где она, я не знаю. Она отключила телефон, чтобы ее не нашли, и не будет выходить на связь с тобой. Она поручила продиктовать условия мне.

— Отпустите моего сына!

— Шувалов, слушай внимательно, я скоро отключусь. Она отпустит Сашу, когда ты прилетишь в Бостон и подпишешь пятилетний контракт. Тебе предлагают шоколадные условия. Глупо отказываться. Ты будешь заниматься любимым делом. И у тебя будет здоровый сын.

— Сначала отпустите ребенка!

— Вот видишь, как ты за него переживаешь. А мать переживает за свое дитя гораздо сильнее любого мужика. Ради нашей бедной девочки Алиса пойдет до конца! Я ее знаю.

— Что она делает с Сашей?

— Пока ничего. А если откажешься… Лучше не думать об этом. Итак, у тебя на руках открытая виза. А ближайший самолет в Штаты через четыре часа. Ты успеешь, Шувалов. Торопись. Мы ждем.

Связь отключилась. Ольга, в надежде, что она не расслышала чего-то доброго, с болью смотрела на мужа.

— Что тебе сказали про Сашу?

— С ним всё в порядке.

— Он у Петровской?

— Да.

— Саша у сумасшедшей, которая подожгла школу? И ты называешь это «в порядке»?!

— Я должен улететь в Штаты. И Сашу вернут.

Ольга обреченно покачала головой. Ее глаза, еще двадцать минут назад излучавшие счастье, были полны невыразимого страха.

— Сколько раз она тебя обманывала? — Спросила она и сама ответила: — Всегда.

Шувалову трудно было возразить. Только сейчас перед ним раскрылась истинная цель Петровской. Она работала не из-за денег. И судьба русского ученого ей была глубоко безразлична. Ее фанатизм и коварство были направлены на то, чтобы вернуть здоровье любимой дочурке. Ради нее потерявшая надежду мать не остановится ни перед чем.

В лаборатории повисла мертвая тишина. Все ждали реакции Шувалова.

— Мы должны его найти, Антон, — запричитала Ольга. — Мы должны вернуть нашего сына. Не верь ей.

Шувалов с минуту колебался, пока не заметил в коридоре настырных оперативников, терзавших его вопросами. С последней надеждой он направился к ним.

— Вот квартира Петровской. — Антон Шувалов указал на дверь.

— Отойдите в сторону. — Курносый оперативник долго давил на кнопку звонка, потом кивнул слесарю: — Вскрывай.

Старая дверь в панельной девятиэтажке на окраине Москвы сдалась быстро. Оперативники с пистолетами наизготовку друг за другом проникли в квартиру. Вскоре один из них крикнул:

— Пусто. Заходите.

Антон вместе с настороженной работницей ЖЭКа вошел внутрь.

— Эту квартиру сдавали в аренду, — оправдывалась женщина.

— Где еще может быть Петровская? — спросил Шувалова оперативник.

— Не имею понятия. Она сама находила меня. Я знал только номер ее мобильного.

— Он отключен. Посмотрим бумаги.

Милиционер бесцеремонно копался в ящиках старого комода. Шувалов подобрал брошенную им толстую тетрадь с торчащими разноформатными листами. На обложке красовалась надпись «Lana Naumova. 6 years». Копия история болезни ее дочери, догадался Антон.

Он быстро пролистал страницы с рентгеновскими снимками, компьютерными томограммами, данными анализов и заключениями врачей. Шестилетняя девочка получила травму в лобно-височную область левого полушария и потеряла способность не только говорить, но и понимать речь. Врачи применяли интенсивное медикаментозное лечение и пичкали ребенка десятками препаратов. Но улучшения не наступало.

Из тетради вывалилась крупная фотография. Со снимка на Антона смотрела радостная черноволосая девочка в желтой футболке с Микки Маусом, уплетающая мороженое. Судя по всему, фотография была сделана незадолго до трагедии. Девочка так и не успела пойти в школу.