— Что?

— Как мне раньше говорил мой напарник, у меня нет стопроцентных доказательств, чтобы пришить вам убийство. Даже несмотря на то, что на вас был костюм Санта-Клауса…

Каплонский резко к нему повернулся.

— …ах, вы не догадывались, что я об этом знаю? Ну, теперь вы в курсе. Так вот, хоть я знаю, что вы к этому делу причастны, что вы брали напрокат костюмы Санта-Клауса, а потом заплатили за них, когда не смогли вернуть, что вы зашли в тот дом прямо передо мной, хоть я все это знаю, я, тем не менее, решил вас отпустить.

— О чем он говорит? — спросил Каплонский Мэтерза.

— Мне кажется, теперь до меня доходит, — ответил ему детектив.

— Все очень просто, — объяснил Санк-Марс. — Будьте внимательны, это валено. Вам остается надеяться на три обстоятельства. Во-первых, вам надо молиться, чтобы эти два парня за нами не были продажными полицейскими. Какие на это шансы? Во-вторых, если они чистые, вам надо надеяться, что они не станут звонить по всему управлению о том, что случилось сегодня, потому что тогда какой-нибудь продажный полицейский быстро обо всем узнает. И в-третьих, вам нужно уповать на то, что все, что вы знаете об «Ангелах», особой важности не представляет. А если представляет и если они узнают о том, что мы с вами дружески побеседовали, ну что ж, в таком случае, Вальтер, я желаю вам удачи, потому что скоро она вам очень понадобится. А теперь вы можете идти. Билл, притормози.

— Подождите минутку.

— Извините, Вальтер. Мне еще нужно побывать в других местах, встретиться с другими людьми. Выходите из машины и позвольте мне дать вам добрый совет. Не надо больше называть моего напарника ни свиньей, ни другими прозвищами. Только я имею право так его называть. Кстати, поразмышляйте, почему эти крутые парни заставили вас явиться на место преступления в костюме Санта-Клауса? Почему они сказали вам взять напрокат эти костюмы на ваше собственное имя? Ведь это глупо, невероятно глупо. Это наводит меня на мысль, что они уже давно решили вас подставить. Вы об этом не задумывались? Я бы на вашем месте поразмышлял об этом на досуге. Вы вообще когда-нибудь думаете о чем-нибудь, Каплонский? Или вы себя считаете человеком действия? Почему они решили засветить вас с Акопом Артиняном в доках? Вы не знали, что мне об этом известно? Вот что я вам скажу, позвоните мне, если у вас появится что-нибудь для меня интересное или — кто знает? — вдруг у вас в какой-то момент возникнет ощущение, что вы все-таки стоите того, чтобы вас арестовали. А сейчас, Вальтер, валите отсюда к чертовой матери!

Эти сказанные не без грубой издевки слова Санк-Марс произнес, продолжая улыбаться. Он вышел из машины вместе с Каплонский, потянулся и зевнул. Потом потрепал освобожденного пленника по плечу и пересел на переднее сиденье.

— Поехали, — сказал он Мэтерзу по-французски. — Быстро.

Младший детектив резко вырулил на проезжую часть. Еще до того, как сидевшие во второй машине полицейские поняли, что задержанный выпущен на свободу, они последовали за первой машиной и отстали от нее только после того, как Санк-Марс связался с ними по рации и объявил, что они свободны.

— Просто поразительно, — сказал Мэтерз.

— Господи, благослови Вальтера Каплонского.

— Так вы думаете, что Дегир тоже связан с бандитами?

— Понятия не имею, — признался старший детектив. — Подождем и посмотрим, что будет дальше.

Опоздавший на вечернюю встречу Санк-Марс был озадачен. Ресторан — ни то ни се, — хотя и сверкал огнями как новогодняя елка, народа там почти не было. В застекленном баре поблескивали бутылки. В витрине были выставлены торты, залитые клубничной глазурью, безвкусная еда, к которой он питал большую слабость. Когда подошла официантка, он заказал только кофе, похлопав себя по животу, и Лапьер понимающе что-то пробурчал.

— Ну что, Андре, — начал Санк-Марс, хотя встреча состоялась по инициативе Лапьера, — как отпуск проходит?

— Забавный ты малый.

Две тонкие полоски пластыря, казавшиеся странно выпуклыми, заклеивали порезы на его кадыке. Он выглядел бледным и усталым, как будто из-за высокого роста сердце уставало перекачивать кровь к конечностям. Казалось, кости выпирают сквозь кожу, и если бы он еще чуть-чуть похудел, то стал бы совсем похожим на скелет. Санк-Марсу было страшно подумать о том, что станется с Лапьером, если он заболеет всерьез.

— Тебе бы надо было платить за ремонт машины, Андре.

— Ты, Эмиль, прямо истинный святоша! Когда ты преставишься, мы в твою честь возведем такую же большую усыпальницу, как Оратория[14]. К ее подножию на коленях будут приползать раскаявшиеся грешники, чтобы проникнуться благодатью твоего сердца. — Он закурил сигарету.

— Ладно, согласен. Только потом студенты его на спор украдут и спрячут в общежитии. Что еще новенького? Ты, Андре, никак не можешь отвлечься от работы — все время крутишься в преступном мире. А я, знаешь, почему сам плачу за ремонт? Мне иногда хочется хоть ненадолго позабыть о преступниках.

— На самом деле все не так, как тебе кажется, — тихо ответил Лапьер.

Его затуманившийся взгляд был устремлен куда-то вдаль, и Санк-Марс впервые заметил, что нижнее веко у него чуть заметно подрагивает. Все они понемногу стареют…

— Выглядит, по крайней мере, это так. А что на самом деле с тобой происходит?

— Эмиль, ты целый день сиднем сидишь в кресле и ждешь звонков от стукачей, а потом проводишь свои задержания. А остальным полицейским надо вкалывать, чтоб было на что жить. — Он глубоко затянулся.

— У меня тоже не всегда так было, — возразил Санк-Марс.

— Верно. Раньше ты должен был, как и я, попотеть, чтоб кого-то поймать. Ты был хорошим полицейским, я тобой восхищался. Хочешь, я тебе одну вещь скажу? Я такой же хороший полицейский, как и ты, может быть, даже лучше.

Когда он был без пиджака, было отчетливо видно, как под рубашкой у него выпирают кости.

— Да, ты был таким, пока тебе не начали бесплатно чинить машину.

— И что, я стал из-за этого продажным полицейским?

Санк-Марс выгнул бровь, как будто хотел сказать, что до этого еще не дошло.

— Нет, глухонемым.

Лапьер слегка стукнул по столу костяшками пальцев.

— Чтобы кого-то задержать, мне надо хорошенько побегать. Я задницу себе не просиживаю, не жду, пока убийцы постучат ко мне в дверь и попросят их арестовать. Те преступники, которых я ловлю, пытаются от меня улизнуть и затаиться. Только у тебя все так легко получается! А я — я работаю на улицах, пью в барах, вожу своих девочек в дешевые мотели, где берут плату за каждые четверть часа. Приходилось тебе бывать в таких заведениях? Я, Эмиль, никогда никого не арестовывал, когда ходил к мессе. Я живу там, где ошиваются преступники, хожу вместе с ними в церковь, общаюсь с ними, танцую с теми, у кого разбито сердце. И работу свою делаю там же.