Словоохотливые пенсионеры тотчас ввели ее в курс дела:

– Ну, у них дверь ветром захлопнуло, когда она мусорное ведро выносила, а ключа она с собой не взяла, забыла. А у нее мясо в духовке! В итоге полезла с обратной стороны по балконам к себе, благо, что они на втором этаже живут. Однако со второго же этажа и сорвалась, на асфальт упала. Перелом позвоночника, с тех пор ходить не может, к коляске прикована. А вот Олег Родионович такой заботливый муж оказался, он каждый вечер, когда тепло, ее на прогулку вывозит. Они ведь так друг друга любят, что загляденье! Идеальная пара!

Ну да, действительно, просто идеальная: муженек, который лапает на занятиях и девушек, и, кто знает, не только девушек, при этом наверняка держа в новом тайнике все свои секс-прибамбасы, которые позволяют ему удовлетворить свои многочисленные тайные желания, имея в качестве благопристойной декорации жену-инвалида.

И его супруга, эта самая жена-инвалид, фанатичная, ревнивая особа, которая тогда бросалась на каждую молодую девицу, приближавшуюся к ее благоверному, видя в ней соперницу. В том числе тогда, в школе, и на Лариску: Лера вспомнила эту показавшуюся им забавной сцену, когда жена физрука, заявившаяся к нему на работу «просто так», а в действительности наверняка для того, чтобы его проконтролировать, устроила на пустом месте дикую сцену, называя Лариску…

Да, как она ее именовала?

«Вавилонской блудницей», «продажной девкой» и «юной греховодницей».

Эти напыщенные, пустые фразы всплыли в памяти Леры словно из небытия.

И при этом жена физрука болтала что-то о карах небесных и о небесных силах, которые покарают тех, кто посмел зариться на ее муженька-физкультурника.

Как, к примеру, Лариску – по крайней мере, в воображении жены Олега Родионовича. Ну, и наверняка и прочие три жертвы: ученица их школы, из другой школы, где физрук тоже преподавал, и учительница колледжа, которую он вполне мог знать.

И наверняка знал.

О чем его жена и пронюхала и, решив, что настала пора покарать вавилонских блудниц и продажных девок, сделала так, чтобы кары небесные пали на них.

Взяв в свои, надо отметить, далеко не самые хилые руки нож.

То, что убийцей могла быть женщина, Лера предполагала: не зря же она побывала всего пару часов назад у химички, которая также значилась в «Списке подозреваемых».

– И как давно…

Лера не узнала собственный голос: такой хриплый и надтреснутый он был. Она откашлялась.

– Извините, в горло что-то попало. И как давно она сидит в инвалидном кресле?

Пенсионеры тотчас просветили ее:

– Да много лет уже. Когда же это было? Ну, наверное, лет шесть назад…

Шесть?

И тут один знающий старичок в нелепой заграничной бейсболке, подняв вверх заскорузлый палец, авторитетно заявил:

– Это было через два дня после того, как маньяка изловили! Ну, помните, того, который у нас девушек в городе убивал! Я точно помню, потому что у меня младшая внучка тогда, в конце июня, пятнадцатый свой день рождения отмечала, и я все волновался, как бы этот изверг на нее не напал.

Два дня после ареста отца! И после его последовавшей за этим смерти…

То есть жена физрука была прикована к инвалидному креслу долгие годы, и несчастный случай, который лишил ее возможности передвигаться, произошел сразу же после последнего убийства.

Не только передвигаться, но и лишать жизни новых жертв!

Поблагодарив пенсионеров, Лера, видя, что Олег Родионович вовсю болтает со своими соседями, направилась к его одинокой супруге.

Когда Лера поприветствовала ее, та даже не повернула голову в ее сторону. Может, она в маразм впала?

Посмотрев по сторонам и понимая, что никто их не слышит, хотя они были у всех на виду, Лера произнесла:

– А скажите, зачем вы убили всех этих несчастных девушек?

* * *

Да, убийцей был не физрук, а его жена – и именно она спрятала нож в серванте, а потом, став инвалидом, конечно же, не смогла его ни перепрятать, ни избавиться: вещи-то были в гараже.

Ведь будь маньяком все-таки сам физрук, вряд ли бы он забыл о том, где держит нож, и уж точно не продал бы сервант вместе с ним завхозу.

Жена физрука медленно, по-черепашьи повернув грузную шею, взглянула на нее, и вдруг на ее неприятном, мучнистом лице возникла улыбка.

Нет, не улыбка, а подлинная ухмылка гадкого, кровожадного чудовища.

На ее дряблой шее Лера в ужасе заметила столь не шедший ей кулон на длинной цепочке: золотое сердце с тремя камнями-искорками: красным, синим и зеленым. И воздушной буквой «Л».

«Л» как «Лариса».

Тот самый кулон, который она тогда нашла в мамином комоде, уверенная, что отец хочет преподнести его ей, и который он подарил Лариске.

Кулон, который тот, кто убил Лариску, унес с собой.

Нет, не тот: та.

Жена физрука.

Даже не интересуясь, откуда Лера это узнала, та сказала грудным голосом:

– Они это заслужили, блудницы вавилонские! Моего мужа соблазнить хотели, вот Господь их и наказал, выбрав меня для этой миссии.

Она даже не намеревалась ничего отрицать, а явно гордилась своими кошмарными преступлениями.

Ну да, истина все время была где-то рядом, но никто, в том числе и сама Лера, ее не замечал.

Вернее, не хотели замечать.

– Знаю, что то, что я сделала, преступления, однако Господь выбрал меня и позволил совершить их. А потом последовало его грозное, но справедливое наказание, которое я приняла без малейшего ропота… – Она снова зловеще усмехнулась. – Но я не ропщу, потому что знаю, что тоже грешница. Но не такая, как эти блудницы вавилонские и продажные девки, которых я его по его наущению уничтожила. Потому что они это заслужили! Понимаете, заслужили!

Последнее слово она буквально выплюнула, да так громко, что ребятишки в песочнице вздрогнули, а один из них принялся плакать, несколько ворон, сидевших на соседнем дереве, поднялись и с карканьем принялись кружить над двором.

Признание маньяка, вернее, маньячки, Лера записать на мобильный не успела, уж слишком все неожиданно произошло, однако она не сомневалась: жена физрука, явно считавшая себя орудием божественного промысла, ничего отрицать не будет и с большой охотой изложит все в подробностях, если ее только спросить об этом.

Она и спросила.

К ним заспешил обеспокоенный некрасивой сценой Олег Родионович, который, подойдя, произнес:

– Лерочка, все в порядке?