Снова некстати, и так отвратное настроение, вспомнила, как Василиса пожелала мне счастья и дружбы с темным суженым. А может стоило тогда потерпеть муки и боль? В следующий миг меня затопило волной разочарования Древнего, укорявшего, стыдившего, к которой добавилась собственная волна стыда и вины за малодушие. За то, что задумалась о побеге от предназначения — ведь для его исполнения мне, по сути, подарили новую жизнь.

— Прости, прости меня за глупость и сомнения, — выдохнула я торопливо и с жаром, глядя в свои, вспыхнувшие золотом Прародителя глаза. — Просто я слабая неопытная женщина. Мне страшно здесь! Могу же я ошибаться? Ведь так?

Прародитель окунул меня в волну грусти, усталости и очередного разочарования. Словно целая вселенная его снова подвела. Двадцать пять лет Древний делил со мной душу, чувства, учил магии и наставлял на путь Света, стольким дарил свое тепло, энергию и жизнь, стольким помог от всей своей драконьей души — огромной, по-отечески бескорыстной. А я, понимаешь, сомневаюсь. Вон даже мысль о побеге проскользнула ядовитой змеей…

Неожиданно мои глаза еще ярче вспыхнули золотом, а тело стало ватным и «не моим». Собственная рука поднялась, из оттопыренного чужой волей пальца вырвался луч света и начал писать на зеркале: «Любовь рождает Свет!» Настолько важные слова, что впервые в жизни Прародитель решился вмешаться, даже завладел моим телом. Но страшно не было, а вот замешательства — полно. Я мысленно обратилась к нему: «Я люблю семью, братьев, клан и… Ой!» Собственная рука закатила мне по лбу, заставив замолчать, а затем вывела новую строчку чуть ниже: «Любовь порождает любовь!»

Я обиженно смотрела, как обе надписи исчезали в зеркале. Прародитель, подумав, наверное, что до меня, наконец, дошло, расслабился, а я возмутилась вслух:

— Почему всем должна только я? А меня кто полюбит?

И снова, как утром, перед моим внутренним взором нарисовалась — не сотрешь большая чешуйчатая задница обиженного Древнего. На мои эмоциональные попытки достучаться до него ответа не было. Опершись ладонями о комод, я потерянно сверлила себя встревоженным взглядом и чувствовала, как в груди нарастает холодный ком. Страшно! Мне просто страшно!

Келео не похож на того, кто может влюбиться без оглядки, да еще с таким багажом прошлого, после трех предыдущих самоубийств суженой. А вот я в него — могу, легко, ведь до похищения чувствовала симпатию, даже некоторую влюбленность, первую и такую нежданную. Мне наизнанку придется вывернуться, чтобы властный циничный черный дракон влюбился в меня. Причем, ему — пятьсот шесть, а мне — двадцать пять! Что я могу противопоставить его опыту, знаниям, умениям? Да я даже о сексе почти ничего не помню, так, какие-то туманные моменты. Древний предлагает рискнуть и влюбиться первой?! А как потом завоевывать Келео? Нет, как потом жить с разорванным в клочья сердцем, если ничего не выйдет?

В памяти неожиданно всплыла ехидная фразочка из прошлой жизни, из телесказки для взрослых «Про Красную Шапочку»: «Тебя сейчас излупят плетками… и ты залюбишь меня, как миленькая!» Представив картину, где я с плеткой требую у распростертого Келео любви, даже захихикала, но веселье прервал стук в дверь. Следом, не дожидаясь разрешения, — зачем стучал, спрашивается? — вошел сам предмет моих дум. За ним вкатила тележку, заставленную едой, молодая симпатичная виверна в черном платье, белом переднике и чепчике, из-под которого кокетливо выглядывают зеленые волосы, и изумрудно-зеленые чешуйки на висках и подбородке ее нисколько не портят. Увы, без дара виверны не могут полностью менять ипостась, поэтому и у этой хорошенькой девушки местами сохранилась чешуя. Мало того, у ящеров-виверн на голове — волосы! Вы когда-нибудь видели волосатую ящерицу, да еще с косой или прической? Вот и я впервые на Игае увидела.

Прислуга искоса, стараясь не любопытствовать очень уж откровенно, посматривала на меня, пока накрывала на стол, а я, натянуто ей улыбнувшись, косилась на своего тюремщика. Хм-м… будущего супруга! Любимого… Жизнь — сложная штука!

Похоже, у моего жениха с воображением туго или отсутствует вкус. Одежда на нем всегда одинаковая, и если бы не ткани с различной фактурой и едва заметной, несколько отличающейся черной вышивкой, то можно было бы решить, что носит одно и то же. Конечно, ему идет, и выглядит длиннополый кафтан солидно и дорого, но… Тьфу-ты, о чем я думаю?! О тряпках? Фу-фу-фу, Алера, о деле надо думать! В данном случае — о любви! Но, столкнувшись с черными, выражающими циничный интерес глазами Келео, чуть не растеряла весь боевой настрой.

— Алера, Ашота будет постоянно прислуживать тебе. Если что-либо понадобится, сообщи ей, она сделает или принесет.

— Мне будет приятно помочь вам обустроиться, дана Алера, — чуть склонила голову виверна.

Прислуга, проявившая обычное почтение, смотрела с любопытством и интересом — добрым, без поджатых губ и не предвзято, мол, видали мы подобных хозяек, чем порадовала меня, придала уверенности и подняла настроение. Если «враг» у нас с дракошкой здесь только один, значит, справимся!

— Мне тоже, — улыбнулась я теплее, чем вначале.

Ашота, повинуясь жесту Келео, быстро ушла, а он, осмотрев мой скромный наряд, с иронией отметил:

— Мне, конечно, приятно, что ты оделась в цвет моего клана, сразу смирившись со своей участью, но я не требую абсолютного следования моим вкусам. И почему без привычных украшений?

Скрежет моих клыков не услышал бы только глухой. Вот я лопухнулась-то! Обижалась на Древнего, задумывала мелкую гадость с «траурным» нарядом, а вместо этого сама суженому такой подарочек преподнесла: забыла про цветовые традиции кланов. Но в ответ я практически пропела:

— Странно, что вы забыли, дан Келео. Встретив пару, невеста носит украшения, которые ей дарит жених… помимо выкупа клану.

Черный дракон замер в шаге от меня, глядя сверху вниз. Не стараясь подавить, просто суть у него — хищный зверь, а человеческая форма слишком высокая, крупная. Сильный мужчина, поэтому невольно вызывает чувство опасности и уважения. Его тихий мелодичный голос прозвучал издевательски:

— Не заслужила еще!

По драконьим обычаям меня сейчас унизили — сочли не стоящей подарка. Да за такое любая драконица послала бы! Хотя ни один истинный не сказал бы подобного своей паре. Но мы-то — суженые, да? У нас же все иначе? Причем, у Келео в четвертый раз. Может, поэтому не спешит потрошить свою сокровищницу — вдруг невеста снова улизнет? А он бы зря старался. Огромным усилием воли я сдержалась сама и буквально упросила свою дракошку, прежде всего ее, понять его и простить. Ведь это ее сейчас лишили положенных сверкающих и так любимых драконами драгоценных камней. Но мой «неправильный» суженый взбесил и, главное, раззадорил во мне воинственный настрой. Ах так? Война-а-а! Я задрала подбородок и натянула Лиирову кривую ухмылку, достойную противника:

— И не заслужу!

— Думаешь? — саркастично выгнул бровь черный дракон.

— Обещаю! — еще более нахально выпалила я.

Думала, сейчас взорвется и ответит грубостью, но он в очередной раз удивил. Спокойно отодвинул для меня стул у накрытого для обеда стола и бесстрастно произнес: