Жар смущения окатил мои щеки, что тут же привлекло внимание Келео. Он коснулся моей скулы пальцами, потом всей ладонью обхватил подбородок. Второй рукой обвел контур моего лица, ушка, разгладил удивленную складку на лбу, провел пальцами по бровям, по носу, а после того как я облизнула пересохшие губы, тут же повторил путь моего языка пальцем. Я даже не сразу осознала, что вцепилась в бедра Келео, смяв ткань его кафтана в кулаках, — и краем глаза поймала наше отражение зеркале. Ну ничего себе, как мы выглядим со стороны: я — сидя на стуле, обнимая его зад, он — почти в плотную стоя надо мной и чуть не засовывая пальцы мне в рот! Так пошло… и так… чувственно… порочно.

— Красивая и нежная… — в хриплом, ласковом голосе Келео было сплошное вожделение. Я чуть не замурлыкала, а он взял и убил волшебство момента, сухо добавив: — Наконец-то моя!

Поджав губы, я оттолкнула его, вырвалась из захвата, резко задвинула ноги под стол и повернула стул, таким образом отгораживаясь, защищаясь от взбудораженных собственных чувств и чужой близости. В ответ, вместо неодобрения, услышала лишь насмешливый «хмык», поэтому ядовито пропела:

— Раз уж у нас так щедро оплачивается болтовня, я предпочитаю беседу всяким глупостям.

Хе-хе, проняло: отчетливо скрипнули уже не мои клыки, а у меня на душе радостно защебетали птички. Сам виноват. Раз ввел оплату разговоров, пусть отвечает! Суженый сел за стол, небрежно кинул салфетку на колени и взялся за ложку. Понятно, значит снова сначала пища, а разговоры потом, но я не против, когда столько всего вкусного и аппетит не портят.

Отдав должное замковой кухне Черного клана, вино я проигнорировала. Днем хватило! Налила себе фруктового отвара и, прячась за большой синей с золотистой каемкой чашкой, глянула на мужа. Ох, привыкнуть бы к этому слову еще. Он поел раньше и молча сверлил меня изучающим взглядом. Я первой нарушила молчание, спокойно поинтересовавшись:

— Каким же вы видите свой брак, дан Келео?

Мой голос не дрогнул, хотя внутри все сжималось.

— Мечтаю о суженой, прикованной в этой комнате к кровати и беременной моим наследником, — выдал Келео, но, понаблюдав за моей реакцией, — подавившись, я закашлялась до слез — видимо, побоялся, что очередная суженая предпочтет уйти в закат, нежели исполнить его мечты, добавил с кривой ухмылкой: — Так я хотел сделать еще несколько месяцев назад, но, познакомившись с тобой поближе, решил дать шанс исправиться.

— Ваше великодушие не знает границ, — сипло пробормотала я, вытирая глаза.

— Что есть, то есть, — грубо говоря, снова прибил меня к плинтусу Келео.

Затем нагнулся ко мне и, протянув руку, подхватил узелок ожерелья на моей бурно вздымающейся груди и медленно, следя за моими «ощущениями», провел по свисающим серебряным нитям-цепочкам до самого конца, останавливаясь, чтобы обвести пальцем каждый сверкающий камешек необычного украшения. Попутно Келео касался моей груди, на ее вершинках остановился, погладил, чтобы у меня ни капли сомнения не осталось, что это случайно. Не-ет, специально лапал, трогал, касался, приручал к своим рукам и давал понять, что имеет на это право. На меня и мое тело.

Но только я решила встать из-за стола, чтобы прекратить наше телесное знакомство, Келео отстранился, словно уловил мой мысленный порыв. Откинулся на спинку стула и продолжил разглядывать меня, мол, что такого. Я вновь пару раз кашлянула, горло пересохло от волнения. Смущенно отвела взгляд и отпила глоток отвара. Да-а-а… Какая может быть война с темным? Тут не война, тут только глухая оборона на пределе сил и возможностей!

— Знаешь, меня удивляет твое отношение к моей Тьме, ее полное принятие, ведь я вижу, ощущаю, что у тебя нет отторжения. И ко мне…

Я пожала плечами, потеребила камешек на цепочке, поймала взгляд Келео, устремленный на мою грудь и тут же отдернула руку. Какой дохлой виверны я повторила за ним и вцепилась в это украшение? Наваждение какое-то! Зато раздражение помогло собраться с мыслями и ответить максимально спокойно, логично и бесстрастно:

— Если вы помните, я говорила вам, что узнала о своем предназначении стать суженой темного с рождения. Я никому об этом в семье не рассказывала, но сама готовилась быть с темным: морально и душевно. Усмиряла мечты и желания…

Дернув уголком искривленного в злой усмешке рта, он оборвал меня на полуслове:

— Я тоже готовился.

— К чему?

— Сдерживать свои порывы, желания и горячий пыл.

— Любовный? — уколола я.

Прищурив черные глаза, Келео процедил:

— Убийственный! Прежде всего, необходимо было научиться сдерживать желание тебя убить.

Вытаращившись на мужа со смертельно опасными желаниями, я словно невзначай, якобы занять чем-то руки, взяла вилку, повертела и старательно, тайком нацарапала на своем стуле защитную руну. Может, она мне хоть секундочку жизни подарит… если что…

Наши гляделки прервались, стоило мне активировать защитную руну, потому что Келео оглушительно расхохотался. Я впервые видела черного дракона, своего наставника, а теперь еще и мужа в таком состоянии. Он буквально захлебывался смехом, задрав голову. Потом, все еще посмеиваясь, сверкая будто очистившимися от мрака черными глазами, поделился:

— Знаешь, вот сейчас я начинаю верить, что твой бред про передачу дара другой душе может быть правдой.

— Почему только сейчас? — я немножко обиделась.

— Ты активировала защитную руну, значит, собралась бороться за себя, свою жизнь, уже зная, что я тебя больше никогда не отпущу.

— Э-э-э?.. — озадачилась я.

— Та суженая была способна лишь убиться. И это при том, что ты — по-настоящему истинный свет, а она — всего лишь светлая…

Забыв, что специально решила придерживаться официального обращения, я сократила личностную дистанцию, раздраженно перейдя на «ты»:

— Тебе не угодишь! Чуть не хватает света — плохо. Если его слишком много — все равно виновата. К своим недостаткам присмотреться не хочешь?

— Нет смысла, себя я люблю любым, — флегматично пожал плечами Келео, чем выбесил меня еще сильнее.

— Пусть тебе маго Бесстай пришьет немного самокритичности. Я знаю, он может.

— Я смотрю, ты прилежная ученица?! — усмехнулся Келео нисколько не обидевшись на меня.

— Стараюсь! — Раз разговор на эту тему пошел, я решилась напомнить о важном для меня обстоятельстве: — И кстати, когда я смогу вернуться в академию?

— Никогда! — убил мои надежды Келео.

— Никогда не говори «никогда», не слышал о такой поговорке? — я старалась быть сдержанно-ироничной.

— Я в своих словах уверен, — привычно тихим голосом заявил мой муж.

Вздернув подбородок, я поставила чашку на стол и, криво улыбнувшись, парировала:

— Уверенный в себе дракон не обносит свою крепость антипрыгунком, антипорезайкой, антиотравляйкой, антиутопляйкой и прочими заморочками.