Логан забирается в кабину через пассажирскую дверь и садится рядом с Йеной. Она напряжена и сосредоточена. Она старше его на десять лет, более опытна и лучше подготовлена. По справедливости, она должна руководить атакой, а он вести машину. Но Йена ничего не говорит. Она смотрит прямо вперед, ожидая сигнала.

Когда из среднего грузовика вылетает сигнальная ракета, она врубает двигатель. Грузовик, накренясь, вырывается сквозь деревья на равнину. Йена бросает тяжелую машину вправо и влево, объезжая ямы и ловушки, и быстро добирается до ограждения. Из-за стен раздаются звуки пальбы, пули отскакивают от защитных экранов машин. Через ветровое стекло, покрывшееся паутиной трещин от выстрелов, Логан видит множество выродков, выстроившихся вдоль стен, — все они вооружены и стреляют.

«Немного удачи нам пригодилось бы», — думает он.

Затем положение внезапно изменяется к худшему. Логан видит, как слева от него, за напряженным лицом Йены и громыхающей массой машины Михаэля, грузовик Уилсона теряет управление и въезжает в один из рвов. Его передние колеса в ловушке, он буксует, дергается взад-вперед и взрывается. Куски горячего металла и осколки стекла брызжут во все стороны. Тела вываливаются из грузовика на землю, но их только два или три. Остальные внутри, в ловушке.

Однако времени раздумывать нет — они уже добрались до забора и рвутся сквозь толстую проволоку. Выродки расступаются, но лишь для того, чтобы повернуться и расстреливать их через окна кабины. Люди, сидящие на корточках в кузове грузовика, тоже стреляют; тела выродков падают, устилая двор бывшего компаунда.

— Логан! — предостерегающе кричит Йена.

Взрыв сотрясает их грузовик, кидая Логана на нее с такой силой, что она вскрикивает от боли. Ворота южного здания маячат прямо перед ними, и они неистово барахтаются, чтобы отклеиться друг от друга, несясь навстречу событиям. Прижатые друг к другу, они так и ведут грузовик, стремясь направить его в щель между тяжелыми створками ворот. Когда отвал тараном ударяет в створки, ворота распахиваются с пронзительным скрежетом рвущегося металла. Грузовик, раскачиваясь, останавливается, из него вываливаются атакующие, стреляя в набегающих защитников лагеря.

«Слишком много и слишком хорошо организованы, — озаряет Логана. — Они поджидали нас. Это ловушка».

Логан стреляет с бешенством, которого за собой не знал, теряя голову в тумане из дыма и пыли, в стаккато автоматных очередей и собственных пронзительных воплях отчаяния. Он стреляет во все, что движется, и все время перемещается сам. Логан не знает, как долго продолжается стрельба — ему кажется, что бесконечно. Дважды в него попадают пули, но оба ранения слишком незначительны, чтобы остановить бойца. В какой-то момент толпа выродков наваливается на него беспорядочной кучей; пытаясь высвободиться, он расслабляет руку с «дробовиком» и теряет его. Кто-то — Логан никогда не узнает, кто — приходит к нему на выручку и уничтожает врагов. Некоторое время он лежит на земле в полном оцепенении, израненный и безоружный, потом встает на четвереньки, пытаясь нашарить «дробовик» или какое-нибудь другое оружие. Он понимает, что это конец. Это день его смерти.

Затем все внезапно затихает. Стрельба отдаляется и теперь доносится лишь из других зданий. Тихие стоны и мольбы о помощи слышатся совсем близко от Логана, на расстоянии вытянутой руки, — но дым, заполнивший все здание изнутри, столь густой, что в нем невозможно никого отыскать. В ушах стоит гул от выстрелов и разрывов бомб. Логан потерял ориентацию и ослабел. Он шарит вокруг, все еще пытаясь отыскать какое-то оружие, ему необходимо почувствовать в руках тяжелую рукоять «дробовика». В конце концов Логан находит его на земле в пяти футах от себя. Когда он поднимает его, ствол так раскален, что жар проникает в ладонь даже через деревянные пластины рукояти и кожаные накладки.

Логан на ощупь продвигается сквозь дым. Где же все?

Потом он спотыкается о Йену, лежащую лицом вверх на полу. Ее глаза открыты и неподвижны. Рядом с ней Логан находит остальных, все они мертвы. Никто не ушел, понимает он. Он потерял всех.

Стоны и крики не стихают, и Логан вслепую продолжает свой путь, ориентируясь на звуки. Он добирается до клетки: внутри ее видно множество пленников, обитателей Мидлайнского лагеря рабов. Их лица прижаты к стальным ячейкам, глаза и рты просят, умоляют о помощи. Он отталкивает протянутые руки, которые цепляются за него, и на ощупь двигается вдоль решетки, чтобы найти дверь клетки.

Дым начинает немного рассеиваться, а стрельба снаружи затихает. Теперь издали доносятся лишь крики и стоны. Сражение заканчивается. Он должен торопиться.

Логан находит дверь, запертую на тяжелую цепь. Он озирается в поисках чего-нибудь, чем можно разбить замок. На глаза ему попадается подходящий металлический стержень, он наклоняется за ним — и вдруг из дыма возникает Михаэль.

— Что происходит, говори! — требует он. — Где остальные?

Михаэль с ног до головы измазан кровью, он похож на ходячий кошмар, на труп, вылезший из могилы. Чья на нем кровь — определить невозможно. Одна рука безвольно свисает вдоль тела, рукав плотной куртки разорван. В другой руке Михаэля покачивается «Флечетт», из короткого, отвратительно черного ствола вьется дымок.

— Ты слышишь меня? — злобно бросает он Логану. — Где остальные?

— Думаю, все они мертвы, — отвечает Логан. — Я точно не знаю. Не было времени проверить.

Плечи Михаэля дергаются, в глазах опасный блеск.

— Группа Уилсона тоже погибла. Мина разнесла их на куски. Они на самом деле смешали нас с грязью.

Михаэль смотрит на пленников, трясет головой и бормочет что-то неразборчивое. Расценив это как согласие с его действиями, Логан просовывает железный стержень в петлю цепи и наваливается на него всем телом.

— Брось их! — тут же приказывает Михаэль.

Логан оборачивается, он не уверен, что правильно расслышал.

— Но они…

— Брось их! — рычит Михаэль. Он вскидывает раненую руку в сторону клетки с такой силой, что вокруг разлетаются капельки крови. — Оставь их там, где они есть. Оставь, пусть гниют!

Логан в недоумении качает головой.

— Но они заперты в клетке…

Михаэль долго и тупо смотрит на него, потом начинает хохотать.

— Не достать, да? Они находятся там, где заслужили быть. — Его смех переходит в нечто похожее на рыдания. — Мы боролись за них, мы все отдали, и для чего? Чтобы они могли разбежаться, как овцы, которых снова сгонят в стадо? Чтобы они могли вернуться и снова быть глупыми и беспомощными? Посмотри на них! Меня от них тошнит!

— Михаэль, это не их вина…

— Заткнись! — пронзительно кричит Михаэль и внезапно направляет «Флечетт» в грудь Логану. — Не защищай их! Они убили твоих друзей, твоих товарищей, всех, кто был тебе дорог! Они убили их, понимаешь, курок спустили их руками!

Логан не знает, что делать. Единственное, что он понимает: под дулом «Флечетта» нельзя даже пошевелиться. Он мог бы возразить, что атаковать Мидлайн — выбор Михаэля. Он мог бы напомнить, что все они пришли сюда по доброй воле, зная, чем рискуют. Но на лице Михаэля написано, что он не собирается выслушивать возражения. Он едва прислушивается даже к тому, что говорит сам.