— Маска. У этого кекса нашли.

Смирнов расправил добычу и присвистнул: маска в точности соответствовала описанию демона, которого сын Растоповой видел в школе.

— Такие продаются в магазинах игрушек в отделе приколов, — заметил Никитин. — Я сыну как-то на Хеллоуин покупал похожую.

— На фига она ему? — осведомился Дымин, взглянув на трудовика.

— Дядя пугал детишек, — отозвался Смирнов. — Демона изображал. Того, который якобы плохих родителей наказывал.

— Что за маскарад? — нахмурился опер, взглянув на Степаненко.

Тот промолчал.

— Легенда должна быть надежной, — ответил за него Смирнов. — Нужны свидетели, желательно напуганные. Так? — обратился он к трудовику.

Тот только усмехнулся.

— Урод! — Дымин жестко ударил его носком ботинка по лодыжке. — Мы отвезем кекса в отдел, ты с нами? — деловито спросил он у Смирнова.

— Нет. Завтра и займемся. Сегодня уже не в состоянии. Был с Жериковым в сатанинском клубе.

— Да ладно?! — Дымин усмехнулся. — Что вы там забыли?

— Завтра расскажу.

Опер понимающе кивнул:

— Ладно, давай.

— Спасибо, парни! — с чувством сказал Смирнов. — Если бы не вы, я был бы труп.

— Не за что, — отозвался Дымин. — Просто помни, кто спас твою задницу! — добавил он с усмешкой.

— Уж не забуду.

— Загружай, — велел Дымин Никитину, и тот потащил Степаненко в машину.

Дождавшись, пока опера уедут с арестованным, Смирнов вернулся к «мицубиси», запер двери и пошел домой. Зная, что напьется. Невзирая на то, что и так надышался наркоты. И явится на работу черт знает когда.

Смирнов проснулся в девять утра от вопля будильника. Этим утром «Дым над водой», который исторгал безжалостный мобильник, показался ему звуками ада. Полицейский еле разлепил веки, чувствуя в них жуткое жжение, заставил себя сесть на постели, несколько раз крутанул головой и сделал наклоны, чтобы размять мышцы. Затем откинул одеяло и спустил ноги на пол. Паркет был холодным, но это бодрило, и Смирнов пошлепал в туалет, не надевая тапок.

Затем умылся, приготовил на скорую руку завтрак: мюсли и черный кофе без сахара, чтобы взбодриться. Перед тем как выходить на работу, позвонил родителям. Разговор он постарался закончить побыстрее, поскольку не мог и не хотел отвечать на вопросы, особенно касавшиеся того, почему к ним приставлена охрана. Потом Смирнов позвонил оперу, отвечающему за безопасность его родителей, и предупредил, что бдительность следует усилить. Рассказал о Степаненко и винтовке, запретив говорить что-либо матери и отцу.

Выходил с опаской — вдруг на него объявлена охота и поблизости засели снайперы вроде трудовика. Должен ли был арест Степаненко охладить их пыл? В этом Смирнов уверен не был.

Однако все обошлось. До отдела он добрался без проблем, только попал в небольшую пробку метров за сто до перекрестка.

Припарковавшись, Смирнов сразу направился к начальнику. В отделе начали делать ремонт, и на крыльце сидели два гастарбайтера, размешивающие цементный раствор. Рядом лежали стопки плиток, которые они собирались укладывать. Из распахнутого окна нижнего этажа донесся визг дрели.

Смирнов поднялся к Петровичу и постучал.

— Кто там?! — донесся недовольный голос.

— Это я, Павел Петрович, — ответил Смирнов, заглядывая в кабинет. — Разрешите?

— Входи, входи. — Начальник сидел, листая папку с каким-то делом. — Ну что, чудом спасенный ты мой, доложиться пришел?

— Так точно.

— Садись. — Петрович указал на стул. — Рассказывай. Во-первых, что ты забыл в клубе у этих сатанистов? Мне Жериков звонил с утра уже, благодарил за помощь. Предоставленную в твоем лице, так сказать.

— Это все связано с нашим делом, — ответил Смирнов, садясь. — Убийствами.

— Что, сатанисты причастны?

— Нет, не в этом дело. О них узнали случайно.

— Наркотики?

— Да. Похоже, в школе производят дурь под названием «Вино Шаббата». Ею траванули Казимова.

— Ясно. Доказательства есть?

— Если химик расколется, будут.

— А может, он один наркоту делал? Ты уверен, что школа замазана?

— Я-то уверен, да вот только… — Смирнов развел руками.

— Знаю, знаю, — кивнул Петрович. — Пока всю цепочку раскрутишь! — Он махнул рукой. — Ладно, это мы передадим Жерикову с командой, а ты мне лучше насчет маньяка расскажи. Есть подвижки? Или у тебя и тут вся школа виновата?

— Вполне возможно, Павел Петрович.

— А я думал, Степаненко просто действовал в сговоре с Голобовым.

— Он раскололся?

— Нет. Но это вопрос времени.

— Что, вообще молчит? Ни слова не вытянули? — Смирнов был искренне удивлен.

— Практически да. Правда, пробормотал что-то насчет дракона.

— Дракона?

— Угу.

— Какого еще дракона? Что именно он сказал?

Петрович досадливо поморщился:

— Меня при этом не было, знаешь ли. — Он пошарил на столе, вытащил какую-то бумажку. — Вот тут ребята записали на всякий случай: «Красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадем». Я так понял, что Степаненко то ли его боится, то ли, наоборот, рассчитывает на его помощь. В общем бред!

— Можно? — Смирнов протянул руку за листком.

— Да, пожалуйста, забирай.

Следователь пробежал глазами записанные кривым почерком строки.

— Красный дракон… — пробормотал он. — Что-то знакомое. У Блейка есть такая картина, я видел ее в сатанинском клубе.

— Это цитата из Библии, — буркнул Петрович. — Так сказал Павлов.

— Точно, — согласился Смирнов. — Из Апокалипсиса. Думаю, все сложнее, чем кажется, — добавил он, складывая бумажку. — Степаненко не мог убивать. По крайней мере, женщины — не его рук дело.

— Знаю, у него алиби. Но священника-то он прикончить мог.

— Да, конечно. Так же, как Голобов. Вот только медэксперт заметил бы, что почерк разный. Такие вещи не подделаешь. Кстати, насчет маски. По-моему, это доказывает, что Степаненко изображал демона. Значит, слухи о том, что можно «заказать» своих родителей, распускал либо он, либо его сообщник.

— Ладно, допустим. Школа тут при чем? Ну, убили два психа теток, священника завалили, так ты всю школу хочешь приплести?

— Есть одна деталь, Павел Петрович. Все учителя в этой школе имеют пробелы в биографии. Словно выпал целый кусок. И никаких сведений об этих периодах их жизни я найти не смог.