– Бойцы, не надо громких слов и лишних движений, – предупредил Эрик. – Послушаетесь меня – и останетесь живы.

Ведь отличное предложение, если подумать. Да только воинам платят не за мозги.

И потому – ыыыхыкккхх! – собрать во рту комок слюны, сдавить губами и языком в тугой окатыш и выдохнуть. Нате вам плевок, получите! И не говорите потом в чертогах Проткнутого, что лизоблюд не предлагал разойтись по-хорошему.

Еще два комка слюны нашли свои цели – пробили кольчуги и впились в тела, проедая плоть до кости. Еще одного воина, что в подсобке дремал и на шум выскочил, Эрик удавил своим гадючьим языком, который вмиг удлинился во много раз – хоть морские узлы вяжи.

– Ого, – сказала Гель.

– Обычное дело. – Эрик едва сумел отодвинуть тяжеленный засов. Навалившись на створку ворот, он чуть сдвинул ее – щель образовалась такая, что пройти нельзя, но протиснуться возможно.

Прихватив чужой меч, Эрик первым покинул замок. Гель последовала за ним, предварительно исследовав карманы трупов – дорога предстояла дальняя, деньги не помешают.

– Счастливо оставаться! – обернулась она напоследок.

Никто им в спины не стрелял, собак не натравливал.

Спали все.

Знатная гулянка у графа была!

* * *

Почти рассвело. Метнулась над сугробами сова, высматривая полевку – последний вылет, пора уже спрятаться в дупло до заката. Среди деревьев обозначился на миг силуэт черноволка да сгинул, как и не было.

Эрик устал. Казалось, ноги его превратились в дубовые колоды. Еще бы, всю ночь бежали. Хорошо хоть тракт наезженный и снега давно не было.

Только подумал об этом, и как сглазил – посыпало. Тут едва дышишь, удивляясь, что жив до сих пор, так еще и погода испортилась. Если снегопад не прекратится, к полудню дорогу заметет напрочь. Остановит ли это погоню? Вряд ли.

Поначалу казалось: из замка выбраться – самая большая проблема. Уйдут за стены – и все, считай полдела сделано. Мидгард большой, беги куда глаза глядят, не сворачивая. Или спрячься в древних лесах, в гнилых болотах, в ущельях гор. Ведь воля-вольная! Кто в здравом уме погонит кольчужников на тонкий лед трясины? Кому охота заблукать в чащобе зимой, когда лесовикам совсем уж голодно?

Иди куда хочешь, излишек! Иди, не возвращайся!

Сумел с цепи сорваться, так беги же, беги! Не поймают!

Ан нет, дорога быстро обломала лизоблюда, намекнув, что не так все просто. Точнее – сложно все. Но Эрик сложностей отродясь не боялся.

Зато у Гель настроение, похоже, испортилось:

– Чего довольный такой? Всю графскую дружину заплевать до смерти собрался?

Эрик улыбнулся:

– Заплевать? Это я запросто, это я умею! Видала, ага?!

Но красотка лишь покачала головой:

– А мороков ты зацелуешь? Ищеек, чья слюна – яд, когти – шипы, зубы – мечи?! Граф обязательно пустит их по нашему следу.

На это Эрик ничего не ответил.

В распахнутое окно дуло, выветривая из зала хмельной дух. Гобелены на стенах трепетали. Слуги, что притихли за дверью, не решались подать завтрак и рассол.

Весть о побеге излишков поразила инквизитора и графа. Они долго – молча! – смотрели на Ингвара Одинокого, испуганного тем, что ему выпал жребий сообщить господам о случившемся.

– Сбежали. Как есть сбежали.

– Охрана? – прохрипел де Вентад.

– У дверей темницы ничего не видели, не слыхали. У ворот все убиты. И палач мертв. Сбежали. Как есть сбежали!

– П-п-п-ппаааашшшшеллл во-оон!!! – в бешенства зашипел инквизитор.

Ингвар попятился:

– И барон ночью преставился, хороший был человек, только буйный. А теперь у замка сынок его стоит вместе с воинством. Аудиенции просит.

* * *

Эхо отражалось от стен, ударяло в пол и било по ушам. Граф морщился, чесал лоб.

Совсем юный голос сорвался до визга:

– Я отомщу за отца!!!

– Верно, мальчик мой. Нельзя оставлять безнаказанным попрание семейной чести. – Бернарт с удивлением прислушивался к своим словам: с каких это пор он научился выражаться столь витиевато?..

– Я знаю, граф, вы не будете препятствовать мне!

– Что ты, мальчик мой, как можно?! – Де Вентад удивлялся столь искренне, что чуть было сам себе не поверил. – Ни в коем разе! Лизоблюд, змей, пригретый на груди, будет сурово наказан! Жестоко! В кровь его, в мясо для мороков!

– К тому же, граф… простите, но он ваш раб. Убийство совершено вашим трэлем, граф. Сами понимаете, к чему вам лишние пересуды…

Мальчишка на что-то намекал. Понять бы на что. Де Вентад покусывал нижнюю губу, щурился и молчал. Молчал и юный стервец. Граф кашлянул в кулак.

– Мальчик мой, ты хочешь что-то предложить мне?

Гаденыш, ни разу не осквернивший подбородок бритвой, без приглашения проследовал к креслу Бернарта, ныне пустующему, и плюхнулся в него. Граф-то встал, встречая гостя.

Однако мальчишка нагл не по годам. Да, скоропостижно скончался его отец, барон Курт. Не проснулся поутру, жирный боров. И пусть барон трижды мертв, это еще не разрешает его отпрыску вести себя столь вызывающе!

– Никаких предложений, Бернарт, никаких намеков. – Юнец закинул ногу на ногу. – Намеки – удел слабых. Со мной сотня лучших воинов Мидгарда. Уж вы-то, граф, не понаслышке знаете, что дейч – отличные солдаты.

– Дейч?!.. Да-да, вояки еще те. Это уж точно.

Рядом с графом возник инквизитор, плеча Бернарта коснулась его рука. Граф едва заметно кивнул – мол, все в порядке, не стоит волноваться. Пока не стоит. Вместе с мальчишкой в зал поднялись трое воинов, отказавшихся сдать оружие. Граф внимательно рассмотрел их, знакомых не обнаружил. И все же среди тех, кто собрался у ворот замка, наверняка есть воины, штурмовавшие Йотунборг.

– Ночью, когда отец умер, душа его явилась мне, моля о мести. Одолеваемый кошмарами, я проснулся задолго до рассвета. И вот я в родовом замке де Вентад. – Далее сирота поведал о том, что в черепе его отныне обитают две сущности: своя и отцовская. И так будет, пока сын не отомстит за смерть папаши. Вот почему так важно найти проклятого лизоблюда. – Он – убийца! Барон лично сказал мне!

Граф сделал вид, что поверил в эту чушь. Дело в том, что усопший никак не мог обвинить лизоблюда – просто потому, что к праотцам его отправил граф. Да-да, все приходится делать самому! Чертов лизоблюд не выполнил приказ. Придя в покои гостя, Бернарт разбудил его, сообщил причину визита, а потом задушил подушкой. Так что никакой мистики и переселения душ.

<Барон-то зачем был нужен?>